Глазами волка

А вот заболят зубы или будет запор – на коленях приползёшь, – подумал Ихневмон, но спросил только:

– Что такое?

– Господин Евдокс просил передать, что хочет тебя видеть.

– Я помогаю.

– Иди, – Аполлонид хлопнул мальчика по голому плечу, – Нехорошо отказывать взрослым друзьям.

– Я помогать вам хочу!

– Ты очень мне поможешь, если не будешь мешать.

Ихневмон подчинился. Но всё равно шагал через площадь напряжённый, как натянутая струна. Только тронь – и он лопнет.

На агоре царил обычный торговый гул. Но за последние дни его тон сильно изменился.

С каждой новостью гул становился тревожней, а лица – мрачнее. Даже гетеры и женщины рангом пониже завлекали клиентов намёками, что может быть это – в последний раз…

Говорили, что после успеха в Ольвии царь Палак решил покорить себе весь полуостров. “Зачем мне пирог с обкусанными краями?”– сказал он, якобы, меотийскому послу. Палак прислал посла и в Херсонес, его заставили говорить перед городским советом. Посол требовал освободить корабли из Ольвии от всех сборов в обмен на постоянный гарнизон и помощь во время войны.

– Но ведь войны пока нет. А ваши баржи с хлебом пользуются нашим портом, – заметил на это Евдокс. Его положение в совете сильно пошатнулось после той ночи, но архонт устоял. Любовь народа к нему только возросла, и владельцы лавок с лепёшками даже поклялись, что будут кормить его бесплатно – если Евдоксу придёт фантазия к ним у них столоваться.

– Войны пока нет, – ответил посол, – Но вдруг будет?

Совет отверг предложение и отправил послов в Меотию. Посланников выбирали жребию, но секретаря назначили из агорономов, чтобы гончар и корзинщик, что вытянули жребий, не погубили нечаянно город.

В Меотии тоже всё изменилось. Молодой царь Перисад сменил своего бестолкового братца и взялся за государственные дела. Он велел обновить храмы на акрополе, устроить ревизию зернохранилищ и казнить командира фракийской конницы самым затейливым способом.

Потом он начал переделывать скифскую конницу. За неё отвечал Савмак, приятель детских игр, чьи предки нанимались ещё к первому Левкону. Говорили об амнистии тех, кого изгнали при Левконе и что вернулись времена царицы Камасары. Получается, фракийцы теперь будут в опале, а скифы – на коне, во всех смыслах.

Возможно, Перисада тоже удивили успехи царских скифов. Ихневмон подозревал, что он тоже решил сражаться за власть над всем полуостровым. Раз скиф с советником-греком достиг таких успехов – то гераклеец с советником-скифом прославится не меньше, чем Геракл, воспитанный кентаврами.

Перисад принял гераклейских послов на пиру. Словно хотел совместить скифское хлебосольство с гераклейской скромностью. Подавали печёных дельфинов и заморские финики с лучшим местным вином.

После всех церемоний агороном Никей, секретарь посольства, осторожно попытался поссорить меотийцев с царскими скифами.

– Палак захватили Ольвию, – напомнил он.