Восстание

Я не стала указывать ему на то, что его фраза прозвучала как-то двояко, а лишь поджала губы. Теперь я понимаю, откуда эти синие мешки под глазами и красная сосудистая сетка на белках его глаз. Он сегодня вообще не спал, словно призраки прошедших сорока лет безрезультатности гнали его кнутами.

— Это — расшифровка последовательности ДНК Лилит? — предположила я, разглядывая множество разноцветных линий, получаемых методом секвенирования ДНК. Это я помню с курсов общей научной подготовки.

— Именно. Я извлек образцы серого вещества из ее мозга и изучил ДНК нейронов.

— Ты обвел эти одиннадцать участков, — я указала на гены, которые он выделил маркером. — Что это?

Кейн растянулся в улыбке еще шире.

— Это то, что принесло бы мне Нобелевскую премию, если бы Нобелевские комитеты не были съедены.

Теперь заулыбалась я.

— Ты нашел их! Гены, отвечающие за формирование сознания! — воскликнула я и даже в ладоши захлопала.

— Не совсем так. Сознание в генах не прописать, но физиологические механизмы, которыми оно пользуется, принадлежат пересечению биологии и химии. А значит их легко вычислить. Я только в начале пути, и еще многое, что предстоит понять в этих одиннадцати секциях, но мы уже видим зачатки третьего компонента. Это огромный шаг вперед, Тесс!

Мы еще несколько минут сидели в полном молчании, отключившись от посторонних звуков реальности, желая услышать слова Лилит, которые она обращала к нам через разноцветные пиксельные линии. Она была там! Она пыталась общаться с нами! И я пришла к вопросу, который логично исходил из этого поразительного открытия.

— Как думаешь, Лилит все еще там? — спросила я шепотом.

Кейн взглянул на меня с некоторой опаской, причину которой я понимала: мы оба боялись найти ответ в конце туннеля. Правда в том, что ни один из них не облегчит нам жизнь. Если вирус уничтожил сознание человека безвозвратно, то апокалипсис действительно свершился. Но если прежняя Лилит все еще существовала, просто находилась в глубоком сне, то на нас ложилась гигантская ответственность каким-то образом вернуть ее обратно. Таким же невероятным образом, каким вирус общался с самим собой в разных телах.

— Попробуем это выяснить? — Кейн тоже шептал.

Мы смотрели друг на друга, как заговорщики, идущие на казнь.

— Мы можем испробовать сыворотку на Лилит? — я начала путь к эшафоту.

— Лилит мы не вернем, ведь у нас неполноценная сыворотка.

— Я знаю.

— Я не могу предсказать результаты, кроме одного…

— Но вдруг мы увидим какой-то проблеск? — перебила я. — Давай посмотрим, как ее организм отреагирует на нынешний состав сыворотки, — я была настойчива.

Как и мое дергающееся в истерике колено.