— Был сломан. Но Тесса показала какой-то подвал, где жил псих-инженер, и там наши ребята нашли массу полезных деталей для восстановления двигателя снегохода.
— Но откуда бензин?
— Тесса показала им нефтяную станцию недалеко от деревни. Мы и понятия не имели, что она там есть — ее хорошо скрывают горы, там есть разные виды топлива. Хренового топлива. Но если бы ты был повнимательнее, то заметил бы, что Свен у тебя стырил кое-какие реагенты из лаборатории, чтобы сделать из них присадку. Она неплохо чистит то болото, но ребята уже думают о замене бензинового двигателя на аккумуляторный.
Я рассказала все, что узнавала от Свена каждые два дня, когда он возвращался в гостиницу с пустыми коробками, чтобы снова забить их едой.
Кейн смотрел на меня, не моргая. Наверное, пытался уличить меня во лжи, но мне резона нет шутить о наших героях, которые день и ночь, не покладая рук, трудятся во благо человечества. Это, конечно, сильно сказано, потому что фактически они там большую могилу копают, но отдаленная причина кроется именно в том, что они доверяют плану Кейна по спасению людских заблудших душ. Вот смеху-то будет, если все эти усилия окажутся напрасными!
— И на каком они этапе? — наконец спросил Кейн.
— Не знаю. Я там не бываю. Лови Свена послезавтра вечером.
Я взяла чашку с кофе, ноутбук подмышку и пошла прочь, пока у Кейна не созрел еще какой-нибудь вопрос.
Когда я уходила, то заметила странную улыбку на его лице. Было в ней и замешательство и удивление, но и какое-то шокированное удовлетворение, будто он едва верил в то, что сейчас происходило. Сорок лет монотонного ковыряния в пробирках наконец закончились, и теперь теория Кейна начала претворяться в жизнь. Как такому не радоваться?
Прошла целая неделя с первого удара лопаты. Мы продвинулись ровно наполовину. Черт возьми, как же мы воняем! Здесь негде принимать душ, Свен привозит нам сменную одежду, но это мало помогает. Мы быстро потеем, я уже чешусь везде, и этот внутренний дискомфорт начинает раздражать.
Мы стараемся не впадать в отчаяние, но все же иногда ловим взгляды друг друга, полные немого вопроса «Это точно сработает?». Понятия не имею! Мы каждый день с Ульрихом, Фабио и Мишей заново пересчитываем одни и те же формулы, но все равно не можем избавиться от навязчивого ощущения, что что-то где-то не так, что-то где-то не досчитали, не доглядели, не учли. Кажется, у нас развивается паранойя.
Неделя однообразного труда, распорядка дня и болей. Болит все: поясница, бедра, плечи. С ладоней не сходят кровавые мозоли и растут друг на друге, как грибы. Если бы у нас были обычные человеческие темпы регенерации, мы бы уже все валялись тут с заражением крови. И яму копаем как раз подходящего размера для братской могилы.
Я поражен самоотверженностью девчонок, им-то гораздо тяжелее переживать все это: физический труд, вонь, отсутствие комфорта. Мы ведь даже в туалет ходим в кусты, морозим самое дорогое. Не было бы у нас этой мутации, уже давно с пневмонией слегли бы. Но девчонки молодцы. Даже Божена не жалуется.
Мне кажется, это из-за Тессы. Она нам всем темп задает, с нее хочется брать пример. Она выносливая, терпеливая и настойчивая. Она не теряет боевого духа, не опускает руки и не поддается отчаянию от мыслей о том, что все это может оказаться напрасным. Командирский опыт заставлял ее вести солдат за собой, несмотря на сомнения и неуверенность. Выбрал цель — пошел вперед. Она должна была делать вид, что все под контролем, даже когда это было не так.
В этом-то и отличие между нами: если Тесса колеблется, она не демонстрирует свое сомнение никому из нас, терпеливо вынашивает его внутри себя, что бы не заразить никого паникой. И это работает! Я вижу это по тому, как ребята самоотверженно встают с соломенных матрасов, выпивают горячий кофе из чайника на костре и съедают каши, что Свен нам привозит из гостиницы, а потом разминают плечи, спины и сеняют группу копателей. Никто не жалуется и не ноет, потому что каждый понимает ради чего все эти страдания. Не просто ради спасения людей, но ради чего-то гораздо более значимого. Ради свободы от страха.
Поначалу у нас еще были силы изображать из себя галантных ухажеров и грациозных принцесс. Но через три дня непрерывного копания мы превратились в обычных пещерных людей. Парадокс: труд сделал из обезьяны человека, а потом снова превратил в обезьяну. Потому что девчонки уже перестали стесняться и ходили в туалет вместе с нами, парни открыто жаловались на зуд в промежности, а у красотки Куки выросли усы! Черт, это было знамение конца! В отсутствии предметов цивилизации вроде мыла и бритвы мы становились обычным зверьем со слабым намеком на разум, потому что еще могли держать лопату и разговаривать.
Мы меняемся каждые восемь часов. Пока работает первая бригада, вторая отсыпается в кирпичном доме. Благо, тут остались матрасы и постельное белье на тысячу человек, так что мы гнездимся в ворохе одеял так, словно в карман к маме-кенгуру лезем, отрубает молниеносно! А еще у жителей была хитрая система обогрева, мы нашли чертежи в подвале и огромные маховики. Тесса рассказала, что инженер тут педали крутил, как на велосипеде, который с собой на Желяву и забрал. Одна инженерная голова — хорошо, а четыре — еще лучше. Мы быстро переняли способ заряда аккумуляторов, использовали найденные провода и запчасти для починки снегохода, а потом и вовсе сняли с Ниссановского электрокара, припаркованного внутри гостиничного гаража, литиево-ионный аккумулятор емкостью двадцать четыре киловатт, и теперь заряжали снегоход бочками Халила. Так у нас наконец появились колеса.
Перед началом работы мы вычистили Аякс. Внутри лежали шесть трупов жителей. Все они погибли от естественных причин, если это так можно назвать. Когда машина перевернулась, их придавило другими людьми. Что стало с остальными запертыми в ловушке, мы не знаем, но догадываемся, и в любом случае стараемся об этом не думать. На трупы больно смотреть, но им уже не помочь, а остальному человечеству все еще был предоставлен шанс.
ebooksa