— У тебя неправильные представления о потерях, Шан. — Я встряхнул комок из трусов со штанами, разворачивая. Пояснил: — Я собираюсь одеться. Хочешь посмотреть?
Теперь вспыхнула Шан. Прошипела сквозь зубы:
— Проваливай, пока я не позвала воспитателей!
— Если воспитатели — женщины, можешь позвать. Не возражаю.
С этими словами я откинул одеяло. Шан взвизгнула:
— Совсем с ума сошёл?! — и возмущённо отвернулась.
Чего ждала-то, интересно? Что я буду, пыхтя от стеснения, натягивать трусы под простынёй?
— Я предупредил, что собираюсь одеваться.
— Поздравляю, Ниу, — не оборачиваясь, бросила Шан. — Ты влюбилась в законченного психа!
— Она знает. — Я улыбнулся Ниу и наклонился к ней. Поцеловал. — Знаешь ведь, правда?
— Беги, — глядя на меня счастливыми глазами, прошептала Ниу. — Если тебя и правда увидят в нашем крыле воспитательницы…
— Я скажу им, чтобы завидовали молча.
— И попадёшь в карцер!
— Напугала. Карцер мне давно — дом родной… Хорошего дня, Шан. Не бесись так сильно, это вредно для пищеварения.
Увернувшись от щётки для волос, которой запустила в меня Шан, я вышел за дверь.
Повезло — на галерее никого не было. К себе в крыло я спешил, соблюдая все меры предосторожности. Насколько дозволено простому ученику то, что дозволено борцам, выяснить пока не успел, и последнее, чего хотел — это чтобы у Ниу были из-за меня неприятности. Хотя в том, что Шан нас не сдаст, почему-то не сомневался.
— Где ты был?
Я напрасно старался открыть дверь неслышно — Тао, оказывается, успел проснуться.
— Гулял.
Тао выразительно посмотрел на мою нетронутую постель. По лицу было видно, что от незаданных вопросов его аж распирает.