— За что?
— За это.
Короткая палка мелькнула перед глазами, боль вспыхнула ослепительной белизной.
Всё-таки учитель никогда не дрался со мной в полную силу. В этот раз я не успел даже дёрнуться, не то что защититься. Заманчиво было бы думать, будто это — лишь потому, что меня трясло от таблетки…
Тьма пожрала меня, и я исчез.
Оставался только дракон, жёлтый дракон в бескрайней тьме. Он летел, взмахивая могучими крыльями, сильные мускулы перекатывались под жёсткой шкурой.
Далеко впереди, во тьме, забрезжил белый свет. Но это был не тот свет, к которому радостно стремится заблудившаяся во тьме душа. Этот свет был опасным, страшным. И всё же дракон, завидев его, замахал крыльями чаще.
Ближе, ближе. Теперь видно, что это — человек в чёрном пальто, а светится его лицо. Опять его лицо закрыто световой завесой! Прячется, боится. Но для того, чтобы уничтожить его, видеть не обязательно.
С оглушительным рёвом дракон влетел в белый свет. Мгновение — и тьму вокруг сменила белизна, от которой слезились драконьи глаза.
Сверкнули когти и пронзили белое, будто бумагу. Свет задрожал, замерцал, из безупречно-белого сделался грязно-серым. Дракон продолжал с упоением терзать его, помогая себе зубами. Белизна расползалась на части, на лоскуты, и за ней проглядывала успокаивающая тьма. Но дракон не спешил окунуться в неё. Он продолжал уничтожать белое, слепящее. Здесь, в этом странном не-месте и не-времени, всё было так: свет означал зло, а тьма — добро, покой, отдых после праведных трудов.
Громкий крик потряс вселенную, свет вспыхнул и стал далёким. Человек в чёрном пальто бежал прочь, закрывая изувеченное лицо ладонями. Свет просачивался сквозь его пальцы.
Дракон полетел следом, но как часто ни взмахивал своими огромными крыльями, настигнуть безликого человека не получалось. Он уходил всё дальше и дальше, вот во тьме перестал различаться крохотный белый огонёк. Всё исчезло, и дракон огласил вселенную победоносным рёвом.
Я открыл глаза. Не сразу сообразил, что лежу на полу в тренировочном зале.
— Сможешь встать? — прозвучал голос Вейжа.
Я не встал — вскочил, будто меня подбросило пружиной. Замер в боевой стойке, тяжело дыша, глядя на сидящего неподалёку учителя. Вейж сидел, словно медитирующий монах, смотрел не на меня, а в стену.
— Прекрасно, — сказал он. — Ты прошёл испытание с честью.
— Испытание? — повторил я. — Ты мне палкой по голове врезал! Я понимаю тренировочный бой, но это…
— Это был не тренировочный бой, — перебил меня Вейж. — Это была война, и ты в ней победил.
— Ты о чём? — нахмурился я.
— Впервые встретив врага лицом к лицу, ты обратил его в бегство. Как ты себя теперь чувствуешь?