Следователь зарычал и резко вручил чашку с недопитым кофе француженке.
— Все. Я понял! Келда, мы здесь закончили! Вы ничего не знаете и только морочите мне голову, — выставил он свой палец прямо в сторону лица низкорослой Вольф.
— Господин Линдберг! Я же еще не все рассказала вам! — это восклицание уже ударилось в спину уходившего прочь полицейского.
Алена вернулась в кухню спустя минуту, ровно после того, как закрыла за рассерженным полицейским и его сопровождающей дверь.
— Мадам, — покачала та головой, — я же говорила вам идти спать, а вы снова за свое. Если так продолжится и дальше, мне придется позвонить в Париж.
— Ты не станешь этого делать, — фыркнула Вольф. — Прекрати. Ты же видишь сама, я ни в чем не виновата. Дело само пришло ко мне.
— Это не дело, это случайность.
Алена вновь принялась стелить постель и раскладывать скрипевшую раскладушку, при этом пихнув задом в бок худосочную хозяйку.
— Алена! Какая же это случайность? Не говори ерунды! Ты же сама прекрасно видишь, что дело само напрашивается ко мне в руки. Они подозревают отравление крысиным ядом, что здесь случайного? Ты знаешь, сколько человеку необходимо съесть этого вещества, чтобы умереть? Банку, Алена! А если не зараз — то ее должны были планомерно травить, постоянно подсыпая отраву в еду. Где же здесь случайность?
— А если она хотела покончить жизнь самоубийством?
— Здоровая женщина в семьдесят лет?
— Может быть, у нее любовь несчастная.
— Любовь, Алена, может быть у тебя. А у нее, в ее возрасте, неразделенная любовь может быть только к пирогам.
— Вот. Она-то ее и погубила. Вы же сами постоянно повторяете, мадам, что мучное вредит здоровью и красивой фигуре.
— Не до смерти же! Вредит…
Глава 5
Промаявшись до середины ночи без сна, Эрнестина Вольф, вопреки обыкновению, проснулась в эту субботу лишь к восьми утра. И то исключительно благодаря одной рыжей гостье, беспардонно и с потрясающим упорством стягивавшей с нее теплое одеяло. В этом приморском городе даже в конце мая по утрам было невероятно холодно. Отопление уже отключили, как ей поведали Белла и Рихард, однако природа с этим не согласилась, постоянно балуя жителей не только криками голодных чаек за окном, но и сильными ветрами с дождем, и нередко с градом.
Эрнестина приоткрыла левый глаз и взглянула на рыжую мордочку беспокойного шпица.
— Не думаешь ли ты, что теперь я обязана тебя выгуливать?
Собачка наклонила голову вправо, затем влево и звонко гавкнула. Настолько звонко, что мадам даже наморщила свой аристократический нос.