Вольф прогулялась по улицам, заглянула в небольшой зеленый сквер, где была разбита городскими садовниками крохотная лужайка и стояло несколько скамеек. В сквере обнаружилось уютное кафе с открытой террасой и несколькими круглыми столиками под открытым небом. Француженка приняла решение сделать паузу.
— Добрый день! — поздоровалась она с молодыми людьми за стойкой. Мадам обрадовалась, увидев в витрине богатый выбор свежей выпечки. Кондитерские изделия так и манили проголодавшийся взгляд обеих подруг. Кикки тоже встала на задние лапки, уперев передние в низ прозрачной витрины, собачка повела маленьким кожаным носом и звонко тявкнула на мадам.
— Добры день! — с улыбкой отозвались молодой человек и девушка за стойкой. Оба они были в черной форме, опрятные, готовые к трудовому дню.
— У вас очаровательная собачка! — девушка сделала комплимент и даже вышла из-за стойки, принеся шпицу кусочек розового макаруна.
Кикки сперва недоверчиво принюхалась к угощению, посмотрела на новую хозяйку и лишь получив одобрительный кивок с ее стороны, с охотой сцапала выпечку.
Обе леди устроились за одним из столиков, Эрнестина Вольф с воздушным заварным пирожным и чашкой американо, а Кикки с шоколадным эклером. В это время кафе было еще совсем пустым, в сквере гуляли две женщины с детьми и больше никого не было. Город этим субботним утром еще не успел проснуться, хоть и необыкновенно теплое солнышко ужа давно звало всех на улицу.
Промокнув губы бумажной салфеткой, мадам негромко заговорила:
— Значит, так. Что мы имеем? Отравленный или не отравленный пирог, целый ворох подозреваемых и пока ни единой ниточки к раскрытию этого дела. Вот если бы не вредная Алена, мы бы уже заглянули в дом погибшей. Как я могу строить хоть какие-то версии, если знаю о ней, лишь со слов одной соседки? Надо поговорить с дочерью, ведь остается же вероятность того, что это мог быть суицид. А вдруг у женщины что-то случилось, о чем она не рассказывала своим подругам молодости? А? Могло такое быть, Кикки?
Рыжий, пушистый комок, неспеша уничтожавший вкуснейший эклер, остановился, чихнул и вернулся к своей трапезе.
— Буду считать это твоим согласием. Прежде продолжать расследование, мы должны больше узнать о жертве. Конечно, у полиции уже есть все сведения. Но здесь мне не Париж, здесь меня никто не знает и ни при каких обстоятельствах не станет раскрывать детали дела…
Мадам задумчиво отхлебнула немного остывший кофе и, прищурившись, посмотрела на подошедшего к барменской стойке мужчину. Взгляд французской леди прилип к новому посетителю. Она отметила стройность, статность его фигуры. Мужчина был такого же возраста, а может быть на несколько лет старше ее самой, но выглядел намного лучше молодых людей. Этот человек занимался спортом и был очень аккуратен в деталях. Светло-серый, летний костюм сидел на его фигуре просто идеально. Из кармашка на груди выглядывал темно-синий платочек в маленькую, белую точку. Длина брюк была безукоризненно отмерена, они едва касались коричневых кожаных ботинок, начищенных этим утром до блеска. Седые волосы безупречно подстрижены умелым мастером. Мадам Эрнестина с сожалением подумала о том, что будь бы она мужчиной, а он женщиной, она бы присвистнула, чтобы привлечь внимание к себе.
Незнакомец отвлек ее от размышлений над разгадкой дела, он устроился в нескольких столиках от них и развернул газету, которую принес с собой. Вольф еще бы наблюдала и наблюдала за ним, если бы ее не отвлёк от этих наблюдений рассерженный рык ее рыжей подруги. Опустив взгляд вниз, француженка обнаружила у своих ног еще одного незнакомца, который нагло отодвинул маленькую барышню от ее угощения и преспокойно дожевывал остатки эклера. Это был длинный бассет-хаунд. Эрнестина огляделась по сторонам — в сквере, кроме все тех же мамочек, новых людей не появилось. Снова посмотрела на мужчину за соседним столиком — у того тоже не наблюдалось ничего похожего на поводок. Тем временем на наглеце у ее ног, был дорогой черный ошейник.
— Интересно… И как вас звать, молодой человек? — спросила мадам не обращавшего на нее внимания пса.
— Бельгиец.
Могло показаться, что представился сам пес, но логическое мышление, несвойственное женщинам, подсказало мадам Вольф, что это произнес тот самый мужчина, столь сильно приковавший к себе ее внимание с минуту назад.
— Бельгиец?
— Бельгиец, — кивнул мужчина, не отрывая взгляд от своей газеты. — И он очень любит свежую выпечку. Вам не стоило так откровенно соблазнять его.
— Фу! Истинный мужчина! — рассмеялась мадам Вольф.
— Не рассчитывайте, что я стану оплачивать то, что он у вас съел, — добавил мужчина.
— Боже мой! Француз в теле скандинава! Какой чудесный коктейль!