Кавказская слава

— Что за Военная дорога? — спросил Мадатов. — При мне ее не было.

— Пробили из Владикавказа через горы, через перевал Крестовый, в Душети и дальше к Тифлису. Строили ее наши солдаты.

— Видишь, Новицкий, я тоже сколько лет за Кавказом не был, приеду, надо многое узнавать. Но — что же с майором?

— Доехал он до укрепления в Кази-Юрте, попросил конвой до Кизляра. Местный начальник ответил, что людей у него мало и назначения конвоировать проезжающих у него нет.

— Резонно.

— Да, вины штабс-капитана в случившемся я не увидел. Тем более что он предложил Швецову погостить у него день, два, чтобы дождаться сильной оказии. Но тот, видите ли, торопился. А потому попросил о помощи одного из кумыкских князей. По правилам нынешним тамошние правители отвечают за безопасность на своих землях. Шефи-бек послал сына с отрядом. Всего их набралось около двух десятков.

— Так можно ехать. Только весьма осторожно.

— Осторожности, князь, им не хватило. Под самым Кизляром попали они в засаду. Верст за шесть до города.

— Решили, что уже дома, и расслабились. Чернявского на них нет.

Оба они улыбнулись грустно, вспоминая Фому Ивановича и его методы устроения порядка во взводе и в эскадроне.

— Партия чеченская была небольшая, человек десять, но напали внезапно. Грянули залпом из зарослей и тут же кинулись с шашками. Половина отряда погибла под пулями, других изрубили, трое успели бежать, а под Швецовым убили лошадь. Он защищался, положил двоих, а последний выстрел задерживал. И чеченцы тоже не кидались на него опрометью, зная, что один из них ляжет мертвый.

— А это все откуда известно?

— Раненый кумык лежал среди мертвых. Разбойники его не добили, потому как времени у них не было. Сбежавшие подняли тревогу в Кизляре, брат Швецова собрал отряд из ногайцев, человек шестьдесят, и помчались они выручать майора. Ему еще полчаса продержаться — и дело было бы сделано. Но — кто-то прополз ему за спину и ударил прикладом. Чеченцы связали его, забросили на лошадь и стали уходить, но не в горы, а к морю. Брат преследовал их и нагнал к ночи. Но те вывезли пленного, так чтобы он был у всех на виду, поставили рядом человека с кинжалом и объявили, что биться будут они до последнего, а первой жертвой станет пленный майор. Его они зарежут непременно, чтобы потом не говорили, что у них отбили добычу.

Мадатов мрачно кивнул:

— Если им допустить, чтобы татары забрали пленного, можно сразу надевать женское платье.

— Даже если погибнут?

— Для них, Новицкий, доброе имя дороже жизни. Помни это в любых обстоятельствах. Тогда, может быть, и поймешь, что там за люди живут.

— Доброе имя в разбоях не ищут.

— В России так. На Кавказе совсем иначе. Но что же с Швецовым?

— Он сам попросил брата уйти с миром. Долго говорили, потом освободили одного русского — двоих денщиков майора тоже схватили разбойники — и ушли спокойно в горы. А через два месяца появился второй денщик с письмом. Швецов писал, что сидит в кандалах, а назначен за него выкуп — десять арб с серебром.