Сиверсия

– Зачем нужен был весь этот маскарад?

– Вот и чай! – обрадовался Сан Саныч. – Откуда вы так хорошо язык знаете? – спросил он, напрочь игнорируя вопрос Найденова.

– От верблюда! – буркнул Найденов.

– Старлей! У тебя совесть есть?! – рявкнул Гогоберидзе. – Ты чего подполковнику госбезопасности хамишь?!

– Извините, товарищ подполковник! – Найденов резко встал и вытянулся по стойке «смирно». – Прошу разрешить отбыть в расположение.

– Сядьте, Василий. Сядьте… – сказал Сан Саныч, мягко. – Амвел, оставь нас. Так откуда вы так хорошо знаете язык? – вновь спросил подполковник, дождавшись, пока закроется дверь за Гогоберидзе.

– Отец… Он знал язык. Всю свою жизнь изучал культуру афганского народа. Ту самую культуру, которую я сейчас методично изничтожаю. Залп – и нет культуры! Я родился в Кабуле, во время одной из командировок отца. У меня няня была из пуштунов. Мама говорила, что сначала я начал говорить на пушту, а только потом, годам к пяти, выучил русский. Потом английский. Я в Кабуле в английскую школу ходил при американском представительстве. Дома всегда на трех языках говорили. Отец хотел, чтобы я в иняз поступил. Ну, в общем, меня на три курса только хватило. Учился на «отлично», но было скучно. Зачем вам все это?

– А спорт?

– Что спорт?

– Когда вы черный пояс получить успели?

– В институте. Мне ж не надо было слова с грамматикой долбить. Вот и коротал свободное время в спортзале.

– Нравилось?

– Нравилось. Простите, а борода у вас настоящая?

– Настоящая, – Сан Саныч тихонько засмеялся. – Летать нравится?

– Нравится.

– А воевать?

– Воевать? – Найденов усмехнулся. – Это нравиться может только умственно неполноценному. Смерть. Грязь. Кровь. Пот. Нервы.

– Вы чай-то пейте, пейте, Василий. Как умер ваш отец?

Найденов резко отодвинул чашку, встал.

– Странная тема для чайной церемонии. Разрешите идти?