Сиверсия

– Не гони меня!

– Оставь меня. Так мне будет легче. Есть моменты в жизни, через которые человек должен пройти один. Сам. Понимаешь? Ты поможешь мне, если я буду знать, что ты не будешь жалеть и плакать обо мне. Ты сделаешь это ради меня: не будешь жалеть и плакать?

Она все-таки нашла брод. По скользким камням все-таки перебралась на ту сторону. Она крепко взяла его за руку, потащила назад, за собой.

– Нет, нет, нет… – шептала она, как молитву. – Нет! – сквозь слезы кричала она. – Господи, не-е-е-ет!

Его лицо, его фигура, его рука, крепко сжимавшая ее руку, исчезали, просто растворялись, рассеиваясь в светло-сиреневый туман. Такой туман увековечил в своих полотнах Клод Моне.

– Лина! Линочка, успокойся! Все хорошо. Это – дурной сон! Посмотри на меня. Лина, посмотри на меня! Все хорошо… – Тасманов испуганно тряс ее за плечи. – Все будет хорошо! Это сон!

От ее взгляда, скорбного, строгого, чужого мурашки побежали по спине Тасманова.

Алина упрямо качнула головой.

– Это не сон, Леша…

Хабаров запустил мотор, погонял его на разных оборотах и резво сдал назад, обеспечивая место для разгона.

Теперь между быть и не быть немногим больше двухсот метров. Он отпустил сцепление, вжал в пол педаль газа и устало закрыл глаза. Больше не было страха, не было боли и его тоже не было…

Алина с силой оттолкнула Тасманова, бросилась из дома на улицу.

Она бежала через поле к реке. Ее босые ноги тонули в глубоком снегу, но догнать ее было невозможно.

– Не смей! – кричала она. – Тормози! Не смей!

Полными ужаса глазами Хабаров видел, как по мосту, навстречу летящей к пропасти машине бежит она – любимая, единственная, родная.

Еще мгновение – и машина собьет ее.

Но еще до осознания такого исхода он автоматически делает то, что должен: уводит руль чуть вправо, резко, очень резко срывает ручник и крутит руль влево, чуть обозначив направление, машину разворачивает, он выжимает сцепление, включает первую, разворот на сто восемьдесят градусов почти закончен, он отпускает ручник и возвращает руль в исходное положение, бросает сцепление и – газ в пол…

Он сидел в оцепенении, тупо глядя перед собой. У него была стопроцентная уверенность в том, что вот сейчас в машину сядет она или не сядет, а просто подойдет к его дверце, откроет ее и…

Хабаров нервно кусал губы, тщетно подыскивая, как бы оправдаться.

Но ее почему-то не было.