Сиверсия

– Слышишь?

– Что?

– Птиц слышишь?

– Кроме дятла? Н-нет…

– На солнце смотри. Оно не такое уж яркое. Точно матовое.

– Солнце как солнце, – сказал Хабаров и от яркого солнечного света громко чихнул.

– Ветер изменился. Ветер вчера какой был?

Хабаров на секунду задумался.

– Южный, – это он отметил для себя автоматически, когда шел к избушке Митрича.

– А сейчас северо-восточный. Ветер пурги.

– Как ты определил? Тихо же. Ветра нет.

Старик взял Хабарова под руку, указал на белку.

– Видишь? Она носом на ветер смотрит. Ветер скользит по шерстке, и ей не зябко. Сядь она к ветру боком или задом, ветер поддувал бы ей под шерстку, ставил бы ее дыбом, белке было бы холодно.

Хабаров обнял старика за плечи.

– Сколько знаю тебя, не перестаю удивляться… Ладно, иди в дом. Замерз, наверное. Я все сделаю.

Митрич покладисто кивнул и, держась за спину, шаркая по дорожке обувкой, поплелся в дом.

Багром на длинной деревянной жерди Хабаров принялся разбивать лед в колодце. Лед был толстый. От каждого удара по нему расходились радиальные трещины, но поддавался он медленно.

Ведром Хабаров выловил куски льда, и на поверхности воды осталась только мелкая ледяная крошка. Потом двумя закопченными на костре ведрами он стал носить воду в избушку, постепенно наполняя стоявшие у печи дубовые бочки.

Наносив воды, Хабаров пошел за дровами. С березовых поленьев он надрал бересты, поленья сложил в топке аккуратной клеткой и, подсунув под них бересту, поджег.

– Чувствую, дымком потянуло… – донесся с печи голос Митрича.