— Какая совесть? — сквозь слёзы он посмотрел на меня, — думаешь, сюда добровольно, по объявлению набирали? Подобрали после загрузки, увидели, что молодой и крепкий и предложили либо на стол, либо работать, сам-то что выбрал бы?
— Ты на жалость не дави, шлюха тупая, — я ощерился в улыбке, — оправдание, оно как дырка в жопе, у каждого есть.
— Мы отвлеклись, — оборвал нас Бородин, — как они узнают, что всё хорошо и можно садиться?
— Рация, доктор им по рации говорит что-то, не знаю точно.
Я взял второй палец, но командир меня остановил.
— Доктора допросим, как отпустит его.
— Правда, не знаю, — заныл пленный.
— Сколько человек в вертолёте?
— По-разному, двадцать, тридцать иногда. Ещё яйцеголовых человек шесть. Те в скафандрах жёлтых.
— Вооружение?
— Да, обычное. Автоматы, калаши, только с наворотами, пулемётов пара, броня хорошая, почти всё тело закрывает. Ещё намордники их, с хоботом и ранцем.
— Тяжёлого оружия нет?
— Не видел. Если есть, то только внутри, наружу не вытаскивают.
Бородин некоторое время молчал, потом вызвал солдата и приказал:
— Увести.
Тот подхватил пленного под руки, но я всё же успел ткнуть его концом трости в стопу, так, что даже сквозь ботинок, послышался треск ломающихся костей. Тот заскулил и едва не упал. Командир бросил на меня укоризненный взгляд, но я лишь улыбнулся в ответ.
— Зато не убежит, — прокомментировал я свои действия, глядя, как покалеченный пленник прыгает на одной ноге, подгоняемый конвоиром.
Следующим пунктом был доктор. Его привели уже под утро. Спек отпустил, выглядел он почти нормально. Правда, когда он посмотрел мне в глаза, уверенности у него поубавилось, и появился страх.
— Меня убьют? — поинтересовался он.
— Думаю, что да, — командир не стал его обнадёживать.