Женя поджала губы, но ничего больше спрашивать не стала. Вместо этого она стряхнула пепел на пол и подмигнула Максу. Тот улыбнулся одними губами. Проблема мусора его волновала меньше всего.
Минуты через две на столе секретаря раздался сигнал внутренней связи.
— Да, сэр? — сказал он, нажимая кнопку коммутатора.
— Пригласи господина Сеймора и госпожу Нилову.
— Слушаюсь, сэр, — офицер перевёл взгляд на Макса и Женю. — Министр Фолнер ждёт вас.
Женя уронила сигарету на пол и наступила на неё туфлёй. Макс открыл дверь в кабинет министра и пропустил женщину вперёд.
— Мерси, — пропела та. — Вы сама любезность, мсье.
Они оказались в квадратной комнате, одна сторона которой была полностью застеклена. Перед ней располагались стол и кожаное кресло, в котором сидел Рей Фолнер. Но Макс не сразу узнал его, несмотря на большое сходство с фотограммой. Зато теперь он понял, что смущало его и мешало поверить, что Рей Фолнер — вдохновитель и руководитель движения повстанцев. Рост! Министр был коротышкой, что никак не вязалось с образом предводителя мятежников. Конечно, по фотограмме понять это было нельзя, но ощущение диссонанса каким-то образом всё равно передавалось — даже через цифровое изображение.
Марк Савичев стоял слева от стола. Когда Макс и Женя вошли, он коротко поклонился министру и направился к двери. Проходя мимо Макса, он едва заметно подмигнул.
— Я вас покидаю, — тихо сказал Савичев и выскользнул из кабинета, бесшумно прикрыв за собой дверь.
— Здравствуйте, господин Сеймор, — министр встал с кресла и короткими шажками приблизился к Максу. — Рад, что вам удалось добраться без осложнений. Меня, как вы уже знаете, зовут Рей Фолнер, — голос у него был мягкий, говорил министр негромко и уверенно.
Макс пожал протянутую руку. Рост, конечно, ерунда. История знала множество случаев, когда в лидеры выбивались люди не выше этого министра. Может, было ещё что-то, смутившее Макса? Парень не мог этого понять. Пока.
— Добрый день, господин Фолнер, — ответил он. — Я — Джон Сеймор.
— Само собой, — министр улыбнулся, а затем перевёл взгляд на Женю. — Всё в порядке? — голос у него стал требовательным и строгим.
Женя кивнула.
— Кроме того, что теперь вы сидите в этом кабинете, а сторожит вас тощая легавая, которая даже не даёт толком покурить, — сказала она.
— Ну-ну, — покивал Фолнер, и голос его стал насмешливым и покровительственным. — Ты же знаешь, все эти изменения — к лучшему.
— Только это и заставляет меня смириться! — буркнула Женя недовольно.
— Моя племянница, — кивнул в её сторону Фолнер, обращаясь к Максу. — С семи лет растил её как собственную дочь.
— Ну, хватит! — оборвала его Женя раздражённо. — Никого не интересуют наши семейные отношения.