– И что же ты просишь?
– Это тебя удивит, – неприятная ухмылка Скрайвока стала еще шире. – Но мне нужно то, что есть у тебя в избытке, лорд Кхарн. Я желаю славы, а у капитана восьмой роты ее так много, что, уверен, тебе не составит труда поделиться ею со мной.
***
Кхарн прошел сквозь тяжелые противовзрывные двери и опустился с верхних уровней корабля на палубу, заполненную трупами рабов. Двери были многослойными и прочными, и даже наполовину опьяненный жаждой крови, Кхарн заметил всю иронию, что олицетворял этот проход: Ангрон провел всю свою юность в рабстве и сражался за свободу рабов, а гнев примарха на Императора проистекал от того, что он был лишен возможности спасти своих братьев. Впрочем, когда Ангрон сам стал хозяином невольников, то сразу же позаботился о том, чтобы те находились под жестким контролем – таким же жестким, как и тот, что установили прежние хозяева примарха. По прошествии лет и по мере того, как вырождался Легион, двери обеспечивали неплохую защиту для обездоленных членов экипажа. Эта часть корабля оставалась тем самым местом, куда братьям Кхарна так и не удалось попасть.
Нижние палубы находились в плачевном состоянии еще задолго до того, как Кхарн запер на них Ангрона. Теперь же они и вовсе выглядели ужасающе: люмены погасли, а из разорванных кабелей снопом били искры. Все коридоры заполняли трупы рабов, и ни один из них не остался нетронутым. Весь лабиринт мастерских, служебных путей, казарм, столовых и трубопроводов вонял тошнотворным запахом выпотрошенных кишок и страха. Внутренности украшали стены, словно праздничные флаги, а обрывки плоти заполняли каждую поверхность. Остановившись, Кхарн резко поднял голову и включил авточувства брони, пытаясь охватить ближайшее окружение. Усиленные внутренним ауспиком корабля, сенсоры его доспеха отсканировали пространство на пятьдесят метров во всех направлениях, предоставив ему точное изображение длинных запутанных коридоров в недрах космического корабля. Среди этих лабиринтов он не обнаружил ни единого признака жизни. Повсюду стояла гробовая тишина. В темноте Кхарн ощущал присутствие самого «Завоевателя». Машинный дух линкора ожесточился от пролитой крови.
Корабль наблюдал за Кхарном.
Ни одна из жертв Ангрона не смогла бы долго сопротивляться его ярости. Там, где примарх не превратил тела убитых в кровавое месиво, Кхарн видел только нанесенные сзади раны. Рабы гибли, убегая.
Но не это зрелище смутило капитана восьмой роты – того, кто уничтожал целые цивилизации. Вот уже много лет кровь и смерть правили коридорами «Завоевателя». Ангрон отправлял Кхарна на нижнюю палубу, чтобы тот самолично убил триста рабов и выстроил трон из их черепов. Но сейчас масштабы учиненной примархом резни вызывали отвращение в суровом сердце легионера. В этих убийствах не было никакой чести, мастерства или же смысла – только резня ради резни. Их Бог требовал крови, но существовало множество и других способов принести ему жертву…
Кхарн остановился, позволяя карте обновиться. Эта часть судна никогда не была территорией Легиона, и он спокойно мог в ней потеряться. Более того, легионер не знал, может ли вообще демоническая форма Ангрона отобразится на авточувствах его брони. У Кхарна не было никакого желания наткнуться на своего господина неподготовленным. Он поменял хватку на «Дите Кровопролития». Зубья топора сверкнули. Палец легионера навис над кнопкой активации.
– Милорд! – крикнул он в темноту. – Это я, Кхарн!
Ответом для него стали лишь звуки капающей с потолка крови и скрип механизмов систем охлаждения. На бедре рядом с плазменным пистолетом в кобуре легионер закрепил маячок телепорта. В разрушенных мастерских «Завоевателя» не осталось ни одного оружейника, и поэтому Кхарну пришлось собственноручно смонтировать на устройство острый шип. Воин не смог проверить сигнал. Индикатор маяка мигнул, когда Кхарн активировал его, но в заполненном океанами крови разуме легионера не осталось никаких знаний о том, как проводить необходимые проверки, чтобы убедиться в работоспособности механизма – либо у него все получится, либо же он умрет по воле своего Бога. Кхарн почти не обращал на маячок внимания, из-за чего устройство билось о пол, пока он рыскал по нижним палубам корабля.
За каждым поворотом коридора и каждой открытой дверью открывалась одна и та же кровавая картина – ровное мерцание телепортационного маяка освещало тела тысячи мертвых рабов. Мертвецы валялись повсюду. В некоторых местах ярость Ангрона настолько окутывала его разум, что он оставлял от тел только кровавые ошметки. В других же помещениях меч примарха врезался в стены, и теперь разорванный металл сверкал темным светом.
Кхарн миновал узкий коридор, ведущий к верхним палубам, в дальнем конце которого виднелась бронированная дверь. Судя по стенам, коридор был длиной более пятидесяти метров. Кхарн не мог разглядеть его полностью – все пространство наполняли стоящие мертвецы. Тела, лежавшие ближе к основному коридору, были покрыты кровью. Дальше раны в толпе рабов становились все менее серьезными, а под конец Кхарн и вовсе не заметил никаких признаков физических повреждений. Пытаясь убежать, смертные в панике устроили давку, создав такой плотный строй, что Ангрон попросту не смог добраться до них всех – впрочем, это не принесло рабам никакой пользы, и они задохнулись.
Кхарн хмыкнул при виде этого зрелища и двинулся дальше.
Легионер приблизился к секции инжинариума, к тому месту, где расходились возможные пути, по которым мог пойти примарх. Бронированные двери, ведущие к нижним посадочным палубам и складам, испещряли одиночные удары клинка: очевидно, что Ангрон был настолько увлечен своей добычей, что совсем не обратил внимания на порезы.
Ни один материал, созданный смертными, не мог остановить лезвие меча примарха.
Вскоре после этого Кхарн вышел в наблюдательную галерею длинного шестиугольного трюма. На стенах виднелись четыре ряда шестиугольных дверей, окруженных полосами стоп-линий и забрызганных кровью. Трупы валялись повсюду, словно брошенные бурей листья. Пока легионер спускался по лестнице в трюм, его сабатоны издавали шлепки, когда он шел по глубоким лужам крови.
Не так давно все запасы в трюме опустели, и рабы установили палатки по его углам, или же более сложно собранные дома в пустых контейнерах, создав уродливое подобие города. Если они и искали тут убежища, это вряд ли им помогло – тела экипажа покрывали обломки их имущества.
– Лотара, – произнес Кхарн по воксу. Его голос казался неприлично громким в шлеме. – Лотара, это Кхарн. Вы обнаружили хоть какие-нибудь признаки его присутствия? – вокс-бусина зашипела ему в ухо. – Лотара?
Вокс щелкнул.