Ангрон зарычал, и Кхарн рискнул бросить взгляд на проход – мимо него прошел примарх, похожий на чудовище из древних мифов: рогатый, огромный, краснокожий, с громадными ноздрями, которые вздрагивали пока примарх искал сына. Зловоние крови и гнев сочились из него обжигающими волнами. Ангрон был могуч, но дарованные ему Богами силы лишили его всяких чувств, кроме жажды убийства, и поэтому Кхарну удавалось скрыться.
– Что же это будет за сражение? – громыхнул Ангрон. – Борьба со скукой, пока мне придется смотреть, как сыновья Мортариона сражаются там, где должны были быть мы? Борьба с высокомерием моего брата? Хорус бросает вызов Кхорну! Бог Крови требует, чтобы мы сражались за него, но Магистр Войны держит нас в клетке! – металл взвизгнул, когда примарх перевернул стопку контейнеров весом в сотни тонн, словно пустые картонные коробки. Грохот их падения еще долго отдавался по палубе. – Я – воплощение гнева. Сила варпа течет во мне, сын мой. Больше никто не посмеет сковать меня, словно собаку – ни Император, ни Хорус, ни ты. Ты просто дурак, раз осмелился прийти сюда. Я убью тебя! Пролью кровь, пожну черепа! Кхорну все равно, откуда льется кровь!
Ангрон повалил еще одну стопку контейнеров. Кхарн воспользовался шумом и незаметно подобрался к спине отца. Вся верхняя часть примарха вздымалась с каждым вздохом. Кожистые крылья изогнулись. Каждое его движение смердело нарастающим гневом, который Ангрон едва сдерживал.
Кхарн узнал это состояние в самом себе.
Легионер побежал вперед, держа в одной руке «Дитя Кровопролития», а в другой – громоздкий телепортационный маяк с шипом. Собрав все свои силы, Кхарн прыгнул, и усиленные приводы доспеха подняли его высоко вверх. Он врезался в спину Ангрона и прогрузил маяк как можно глубже в обжигающую красную кожу отца между лопатками.
Реакция Ангрона была молниеносной и яростной. Громко взревев, он крутанулся на месте и сбросил Кхарна с себя. Легионер тяжело приземлился на контейнер. Он попытался вскарабкаться вверх, пока тяжелая рука примарха почесывала спину, пытаясь скинуть черными когтями телепортационный маяк, но ему это так и не удалось.
– У тебя нет чести! Атаковать сзади!.. – желтые глаза гневно сверкнули. – Ни один из моих истинных сыновей не опустился бы так низко! Мы же воины! Мы встречаем наших врагов лицом к лицу! Мы смотрим им в глаза, прежде чем забрать черепа для Трона Черепов! Вы слабы! Все легионеры – рабы моего отца, а потом уже мои! Мне стоило убить тебя в тот же день, когда ты впервые пришел ко мне! Ты просто слабак!
Поднявшись на ноги, Кхарн попятился назад. Желание бросится на отца сводило его с ума.
– Лотара, сейчас! – закричал Кхарн с полным ртом крови. Жидкость лилась из его носа, вытекая из кровоточащего мозга, и капала с губ на открытое отверстие дыхательной решетки. – Лотара! Лотара! – снова прорычал он. – Сейчас!
Ему ответила только статика. Ангрон уже устремился к нему. Примарх прыгнул, расправив свои крылья, скользя по воздуху и падая на своего сына. Все признаки человечности исчезли с лица Ангрона, поглощенного жаждой убивать. Его черный меч просвистел в воздухе, ранив саму реальность.
Гвозди Мясника стучали в такт с сердцем Кхарна.
– Лотара… – выдавил он из себя, но Гвозди запели громче, и слова застряли в его горле. Взревев, Кхарн уклонился от удара Ангрона и рванулся вперед, направив «Дитя Кровопролития» в колено отца. Примарх ударил ногой, отчего нагрудник легионера треснул, и тот отлетел в сторону. Упав на землю, Кхарн тут же выхватил свой плазменный пистолет и перекатился, уворачиваясь от следующего удара Ангрона. Следующим движением примарх снес часть наплечника легионера. От поврежденного керамита исходил сладкий тошнотворный дым. Кхарн снова перекатился, слишком сильно поглощенный гневом, чтобы чувствовать боль в сломанных ребрах. Плазменный пистолет взвыл, заряжаясь, а «Дитя Кровопролития» блокировало очередной удар, и черный меч сцепился с зубьями слюдяного дракона. Связки в руке Кхарна начали рваться, когда его отец надавил на свой клинок. Двигатель топора взвизгнул, и зубчатый клык уперся в край меча примарха. Бесценные слюдяные драконьи зубья дымились, пока их пожирало демоническое пламя.
– Ты разочаровываешь меня, Кхарн, – прорычал Ангрон. Меч неумолимо приближался к лицу легионера. Примарх хмыкнул, все сильнее надавливая на клинок. – Я считал, что если кто из моих сыновей и сможет испытать меня, то это будешь ты. Но я ошибся… Ты слаб!
– А ты… хн-н-н, – с трудом выдавил из себя Кхарн. – Ты сошел с ума.
Плазменный пистолет издал сигнал о полной зарядке. Кхарн поднял его и выстрелил прямо в лицо Ангрону жгучим черным огнем.
Жар от плазменного потока опалил лицо центуриона внутри шлема. Взревев, Ангрон отшатнулся назад: его глаза превратились в пар, а щеки обнажили дымящиеся кости. Кхарн приподнялся, наставив пистолет на грудь отца. Оружие издавало предупреждающий писк, но легионер стрелял до тех пор, пока пистолет не перегрелся и не выпустил охлаждающую жидкость на руку стрелка. На зарядных катушках вспыхнули красные огоньки – оружие стало бесполезно. Кхарн отключил питание и отбросил его в сторону. Ангрон отшатнулся назад, врезавшись в груду контейнеров, смявшихся под его весом, словно бумага.
Примарх взревел и забился в агонии, но его раны уже начали заживать. Глаза проросли в пустых глазницах, словно влажные грибковые плоды. Обугленная плоть набухала, залечивая глубокие ожоги. Вены и нервы растекались по обнаженным костям, а поверх них нарастали мышцы и жир.
– Ты не можешь победить меня! Ты настолько же недостойный, как и эти жалкие рабы!
Кхарн приготовился. Его мышцы пылали, а «Дитя Кровопролития» задрожало в ослабевшей хватке.
– Отец, – прорычал он, сплевывая кровавую слюну. – Я не хочу драться с тобой.