Тук-тук-тук.
Они оба вздрогнули.
– Ты кого-то ждешь? – спросил Купер.
– Нет.
Он выпрямился, быстро прошел по коридору. Снова раздался стук в дверь. Пистолет остался в бардачке автомобиля – плохо. Купер бесшумно спустился по лестнице, слыша, что Натали идет за ним. Что это такое? Кто-то из Белого дома? Что-нибудь хуже?
– Купер! Я знаю, ты здесь.
Голос прозвучал приглушенно, но был абсолютно узнаваемым.
«Да. Что-то хуже».
Он открыл дверь. В холл влетела Шеннон в кожаной куртке, выражение лица рассерженное, мышцы шеи напряжены.
– Ты ужасный сукин сын, ты это знаешь? – ткнула она пальцем ему в грудь.
– Что случилось?
– Случилось? Я говорила с Джоном, вот что случилось, ты фашист…
Она замолчала, скользнула взглядом через его плечо по столу в гостиной с остатками праздничного обеда и напряглась:
– Черт!
– Шеннон, – ровным голосом проговорила Натали, – с вами все в порядке?
– Да. Я… прошу прощения, я забыла, что сегодня День благодарения. Не хотела вламываться.
– Вы здесь всегда желанная гостья. Входите.
– Я не хочу…
– Все в порядке. Правда. Почему бы вам не поговорить в комнате? – обратилась Натали к Куперу. – Я вам мешать не буду. У нас много дел, раз мы уезжаем завтра.
Ее улыбка была совершенной и холодной, словно высеченной из мрамора. Развернувшись, Натали пошла вверх по лестнице.