Барчестерские башни

Когда он умолк, Элинор подняла голову и с большим достоинством, хотя и сквозь слезы, сказала:

— Мне неприятно говорить это, мистер Стэнхоуп, но после того, что произошло, я полагаю, всякая близость между мной и вашей семьей должна прекратиться.

— Да, пожалуй,— простодушно согласился Берти,— Так будет даже лучше — во всяком случае, на время. Тогда Шарлотта решит, что вы на меня обиделись.

— А теперь я хочу вернуться в дом,— объявила Элинор.— Нет, не провожайте меня, мистер Стэнхоуп. После того, что произошло, я предпочту пойти одна.

— Но ведь я должен посадить вас в карету, миссис Болд. И сказать отцу, что вы поедете с ним без меня. И придумать какое-то объяснение, почему не еду я. И приказать кучеру, чтобы он отвез вас прямо домой — ведь, я полагаю, вы не хотите пить у нас чай?

Все это было верно, и такое искреннее старание избавить ее от лишних неприятных минут утишило гнев Элинор, и она пошла рядом с Берти через уже совсем пустую лужайку к двери гостиной. В Берти Стэнхоупе было что-то, что заставляло относиться к нему не так, как к другим людям при подобных же обстоятельствах. Хотя Элинор сердилась на него, хотя у нее были веские основания сердиться, на всякого другого она сердилась бы гораздо больше. Он держался так просто, мило и непринужденно, с ним было так легко разговаривать, что она наполовину простила его еще до того, как они вошли в гостиную. Там они увидели доктора Стэнхоупа в обществе мистера Торна и мисс Торн, а также нескольких несчастливцев, которые задержались по той или иной причине, но число их с каждой минутой уменьшалось.

Поручив Элинор заботам отца, Берти поспешил к воротам и терпеливо стоял там с сигарой в ожидании кареты. Когда он вернулся в дом, никого из гостей, кроме доктора Стэнхоупа и Элинор, там уже не осталось.

— Наконец-то, мисс Торн,— возвестил он весело,— я приношу вам отдых. Миссис Болд и мой отец — последние розы того восхитительного лета, которые вы нам подарили, и как ни очаровательно общество миссис Болд, вы должны быть рады попрощаться с последними цветами.

Мисс Торн ответила, что ей чрезвычайно приятно, что доктор Стэнхоуп и миссис Болд еще не покинули ее; мистер Торн сказал бы то же самое, если бы ему не помешал зевок, которого он не сумел скрыть.

— Папа, вы не предложите руку миссис Болд? — спросил Берти, и после прощания пребендарий вышел с миссис Болд в сопровождении сына.

— Я вернусь домой немного позже,— сказал Берти, когда его отец и Элинор сели в карету.

— Разве ты не поедешь с нами? — спросил доктор Стэнхоуп.

— Нет. Мне нужно кое с кем повидаться по дороге, и я пройдусь пешком. Джон, поезжайте сперва к дому миссис Болд!

В окошко кареты Элинор увидела, что Берти со шляпой в руке кланяется ей с обычной своей веселой улыбкой, точно ничто не омрачило безмятежности этого дня. Прошло много лет, прежде чем она увидела его снова. Доктор Стэнхоуп почти не разговаривал с ней, пока они ехали в Барчестер, где Джон послушно высадил ее у дверей ее дома.

Вот так наша героиня сыграла последний акт мелодрамы этого дня.

ГЛАВА XLIII

Мистер и миссис Куиверфул счастливы. Мистера Слоупа поддерживает пресса

Перед отъездом в Уллаторн миссис Прауди — сама предусмотрительность! — позаботилась о том, чтобы в Пуддингдейл были отосланы два письма (от нее и от ее супруга), которые исполнили счастьем сердца тех, кому были адресованы.

Едва отбытие лошадей освободило конюха епископа для других занятий, этот смиренный обитатель епархии отправился в путь на собственной кобылке епископа с вышеупомянутыми депешами. В последнее время мы прочитали столько писем, что не станем утруждать себя еще и этими. В письме епископа говорилось только, что мистера Куиверфула просят явиться к его преосвященству на следующее утро в одиннадцать часов; письмо его супруги содержало такую же просьбу, но обращенную к миссис Куиверфул и облеченную в более длинные и пышные фразы.

Совесть миссис Прауди настоятельно требовала разрешения великого вопроса с богадельней, Она решила, что получить ее должен мистер Куиверфул. Она решила, что больше не допустит никаких сомнений и проволочек, никаких отказов и тайных переговоров, которые вел у нее за спиной мистер Слоуп.