Фремлейский приход

Он еще был женихом, когда его произвели в деканы барчестерские — происшествие, записанное в лeтописях эпархии и графства.

Теперь, став богат, новый декан успeл уплатить долги своего приятеля, при помощи одного хамельфордскаго законника — всего-то вышло не более каких-нибудь ста фунтов. Потом, года полтора спустя, представилась вакансия в Гоггельстокском приходe, и декан мог предложить ее мистеру Кролею. Доход здeсь состоял всего из ста-тридцати фунтов, но и это было вдвое против того, что получал он в Корнваллисe; к тому же в Гоггельстокe был дом для священника. Бeдная мистрисс Кролей, когда дошла до нея эта вeсть, подумала, что оканчивались для нея испытания бeдности. И, в самом дeлe, чeм должны были казаться сто-тридцать фунтов людям, которые в продолжении десяти лeт проживали около семидесяти?

Итак, они оставили свой мрачный, холодный угол, и поселились в другом краю, также холодном и печальном, но не до такой степени мрачном, как прежний. Они устроились кой-как, и опять началась их борьба против ожесточения человeческаго и козней дьявола. Я сказал, что мистер Кролей был человeк суровый, непривeтный; дeйствительно, он был Таков.

Надобно быть сдeлану из самаго частаго металла, чтобы не ожесточаться от постояннаго а незаслуженнаго несчастия. На мистера Кролея горе подeйствовало столько, что оставило на нем примeтные, неизгладимые слeды. Он не нуждался в обществe, считая даже грeхом обращать на него внимание. Он вeрил, что всe эти испытания ниспосланы ему Господом, и окончательно должны послужить к его же благу, но тeм не менeе они сдeлали его угрюмым, молчаливым, даже жестким. У него всегда было на сердцe чувство, что он и его близкие страдают несправедливо и слишком часто, может-быть, утeшал себя мыслью, что вeчность вознаградит его за эту несправедливость в здeшней жизни — послeдняя приманка, на которую дьявол ловит души, избeжавшия всех других его западней.

Фремлейское помeстье никакою частью своею не входило и черту Гоггельстокскаго прихода; однако леди Лофтон употребила всe старания, чтобы чeм-нибудь услужить новоприeзжим. Гоггельсток не имел своей леди Лофтон; Провидeние отказало ему даже в каком бы то ни было покровителe, и видe лорда или леди, или хоть бы простаго сквайра. Гоггельстокские фермеры были народ грубый и необразованный, нисколько не приближавшийся к разряду фермеров-джентльменов; леди Лофтон знала все это, и услышав кой-что о семействe Кролея, от мистрисс Эребин, жены декана, подлила, как говорится, масла в свои лампы, чтобы свeт от них распространялся шире и сколько-нибудь проникал в это забытое, покинутое домохозяйство.

Что касается мистрисс Кролей, то леди Лофтон никак не могла бы сказать, что участие ея и ласка были отвергнуты. Мистрисс Кролей с благодарностию принимала доказательства ея доброты: под ея рукою она снова узнала нeкоторыя удобства жизни. От приглашений в Фремле-Кори она отказалась сразу. Она знала, что мистер Кролей о том и слышать не захочет. Она отвeчала, что не чувствует себя способною пройдти через эту церемонию, прибавив, что они с мужем не могут даже рeшиться принять приглашение стараго друга, декана, настоятельно просившаго их к себe. Но тeм не менeе леди Лофтон была большим утeшением для нея; бeдная женщина чувствовала, как хорошо было имeть в сосeдствe леди Лофтон на случай нужды.

Относительно мистера Кролея задача была не так легка, но и здeсь леди Лофтон не совсeм осталась без успeха. Она разсуждала с ним о его приходe и о своем собственном; посылала к нему Марка Робартса, и мало-по-малу, до нeкоторой степени, цивилизовала дикаря. И с Робартсом он достаточно сблизился, если не подружился. Марк покорялся его авторитету в вопросах богословских или даже церковных, выслушивал его терпeливо, соглашался с ним когда мог, или с мягкостию возражал ему. Робартс имел дар со всеми ладить. Итак, благодаря леди Лофтон, завязались довольно близкия сношения между Фремлеем и Гоггельстоком, в которых участвовала и мистрисс Робартс.

И вот теперь, когда леди Лофтон так затруднялась в прискании средства как бы подeйствовать на своего неблагодарнаго пастора, ей вдруг пришло на ум обратиться к мистеру Кролею. Она знала, что он согласится с нею в этом дeлe, и не побоится прямо высказать свое мнeние собрату. Итак она послала за мистером Кролеем.

Наружностию он представлял совершенную противоположность Марку Робартсу. Он был высок и худ, слегка сутуловат, с длинными, спутанными волосами; лоб у него был высокий, лицо узкое, сeрые глубоко ввалившиеся глаза, прямой правильный нос, тонкия и выразительныя губы. Стоило только взглянуть на это лицо, чтоб увидeть в его выражении обдумчивость и мысль. И лeтом, и зимою, он носил какой-то темносeрый сюртук, застегнутый по горло, и доходивший почти до самых пят.

Он не медля отправился на зов леди Лофтон, усeвшись в ея джиг рядом с лакеем, приeхавшим за ним, с которым он во весь переeзд не перемолвил ни единаго слова. Слуга, заглянув ему в лицо, был поражен его угрюмым видом. Марк Робартс разговаривал бы с ним всю дорогу от Гоггельстока до Фремле-Корта, завел бы рeчь и о лошадях и об урожаe, а может-быть и о более-возвышенных предметах.

Леди Лофтон наконец раскрыла свою душу и повeрила мистеру Кролею свое горе, прибавляя однако безпрестанно, что мистер Робартс отличный приходский священник,— "такой пастор, какого я желала, говорила она, но он был именно так молод, мистер Кролей, когда получил Этот приход, что не успeл еще вполнe остепениться. Может-быть, я столько же виновата как и он, что так рано поставила его в такое положение."

— Конечно, вы виноваты сами, замeтил мистер Кролей, которому было, может-быть, весьма естественно отозваться несколько с горечью по этому предмету.

— Разумeется, поспeшно продолжала миледи, подавляя маленькую досаду,— но теперь этого не намeнять. Я не сомнeваюсь в том, что мистер Робартс будет вполнe достоин своего сана, он человeк с сердцем и с правилами; но и опасаюсь, чтоб он теперь не поддался искушениям.

— Я слышал, что он охотится раза два-три в недeлю; всe так говорят в околоткe.

— Нeт, мистер Кролей, не по три раза в недeлю; рeдко более одного раза, сколько я знаю. Да к тому же, и полагаю, он eздит на охоту больше для того, чтоб быть с лордом Лофтоном.

— Я не вижу, чтоб это сколько-нибудь измeнило дeло, сказал мистер Кролей.

— Это показывает по крайней мeрe, что в нем не так сильно укоренилось это пристрастие, которое я не могу не считать предосудительным гь священникe.

— Оно предосудительно во всяком человeкe, возразил мистер Кролей:— удовольствие само-по-себe жестокое и ведущее к праздности и разврату.

Леди Лофтон опять должна была сдeлать над собою усилие. Она призвала мистера Кролей, чтобы найдти в нем себe помощь, и сознавала, что было бы неблагоразумно ссориться с ним. Но ей не могло быть приятно, что увеселения ея сына называют праздными и развратными. Она всегда считала охоту самым приличным занятием для сельскаго джентльмена; она уважала охоту как древнее учреждение Англии, и барсетширская охота являлась ей чeм-то священным. Сердце у ней содрогалось всякий раз, как она узнавала о похищении лисиц, хотя без всякаго ропота допускала похищать с ея двора индeек. Каково же было ей слышать такой жесткий приговор из уст мистера Кролея, когда она во все не намeрена была спрашивать его мнeния по этому предмету. Тeм не менeе она скрыла свой гнeв.

— Во всяком случаe, оно неприлично для священника, сизала она.— И как мнe извeстно, что мастер Робартс очень дорожит вашим мнeнием, то, я надeюсь, вы ему посовeтуете бросить эту забаву. Ему могло бы быть неприятно, если-б я лично вмeшалась в это дeло.