– Собор Богоматери задает работу больнице Отель-Дье.
– Неужели же нет возможности выбить эту дверь? – воскликнул тунский король, топая ногой.
Герцог египетский грустно указал на два сверкающих свинцовых ручья, не перестававших бороздить темный фасад, как две фосфорические прялки.
– Бывали случаи, что церкви защищались сами таким образом, – добавил он, вздыхая. – Сорок лет тому назад Святая София в Константинополе три раза кряду ниспровергала полумесяц Магомета, потрясая своими куполами. Гильом Парижский, построивший этот собор, был колдун.
– Неужели же так и убираться отсюда ни с чем, как каким-нибудь мелким воришкам? – сказал Клопен. – И оставить в руках этих волков в скуфьях нашу сестру, которую они завтра повесят?
– И ризницу, где золота целые телеги! – прибавил бродяга, имени которого мы, к сожалению, не знаем.
– Ах, проклятые! – закричал Труйльфу.
– Попытаемся еще раз, – предложил бродяга.
Матиас Хунгади покачал головой:
– В дверь нам не войти. Надо отыскать, где есть изъян в броне старой колдуньи. Потайную дверь, отдушину, какую-нибудь щель.
– Кто пойдет со мной? Я возвращаюсь! – проговорил Клопен. – Кстати, где этот маленький студент Жан, что так основательно вооружился?
– Должно быть, приказал долго жить, – ответил кто-то. – Его смеха что-то не слыхать.
Король тунский нахмурился:
– Тем хуже. Под латами билось храброе сердце… А мэтр Пьер Гренгуар?
– Этот удрал, когда мы еще не дошли до моста о’Шанж, – доложил Анри ле Руж.
Клопен топнул ногой.
– Проклятый! Зазвал нас сюда, и сам первый дал тягу, оставив нас в беде. Подлый болтун! Стоптанный башмак!
– Командир Клопен, – заговорил Анри ле Руж, смотря на улицу, – вот наш студент!
– Хвала Плутону! – произнес Клопен. – Какого это черта он тащит за собой?
Действительно, это был Жан, бежавший так скоро, как только ему позволяли его тяжелое вооружение и длинная лестница, которую он храбро тащил по мостовой, запыхавшись при этом больше, чем муравей, который тащит соломинку в двадцать раз длиннее его самого.