— Встать, — говорю я.
Не ей — себе. Потому что мне сейчас действительно нужно встать, а без приказа тело попросту не послушается. Это даже не откат, это что-то за его пределами. Такое бывает в спорте — когда теряешь связь с собственным телом. Оно ещё может продолжать что-то делать — бежать, поднимать тяжести, бороться. Но ты понимаешь: предел достигнут. И теперь не ты, но что-то другое принимает решение: сколько ещё продержится твоё тело, прежде чем свалится.
Я встал — легко, тело — словно пушинка. Я вообще его не чувствую. Шаг, прыжок, бег. Легче лёгкого. Как будто бы я умер, но моей душе позволили вернуться в тело. Я — кукловод, управляющий единственной марионеткой.
В моей правой руке — меч. Я призвал его для того, чтобы исполнить технику, которая защитила бы меня, Дэйю. Он сполна исполнил своё предназначение, но мне всё ещё страшно. А вдруг — нет? Вдруг это не считается? Если он отожрёт у меня ещё чуточку энергии — мне конец. Я погибну. Не сгорю в жёлтом пламени — нет. Поплыву головой вниз по тёмной реке.
Цех был уничтожен. Сквозь проломленный потолок я увидел темнеющее небо. Пол частично горел, частично — сплавился в нечто неописуемое, гладкое, по чему я шагал. Но вот я побежал — сквозь огонь, лавируя между обломками, перепрыгивая их.
Снаружи, как и внутри, плывут клубы дыма. Грузовик перевернулся на бок и лежит, будто издохший слон. Легковому автомобилю повезло ещё меньше, он выгорел до остова. Каменная дорожка спеклась в цельное нечто.
А что если я действительно уничтожил весь мир? Что если?..
Но — нет, вон административное здание, целёхонько. И под ногами уже различаются отдельные камни, не сплавившиеся. А от здания навстречу кто-то идёт, держа автомат на изготовку.
— Какого хрена? — заорал этот кто-то. — Там хоть один уйти успел?
— Нет, — ответил я, и собственный голос показался мне чужим. Совершенно чужим — я никогда не слышал этого глухого звука с той стороны могилы.
— Эй, ты кто? — Мужик остановился, а я узнал его. Тот, что направил нас в цех.
Я взмахнул рукой, меч полетел вперёд. Мужик захрипел, выстрелил в землю — палец судорожно дёрнулся. Он упал. Я снял с него автомат.
Дым постепенно рассеивался. Я видел бегущие фигуры, слышал их резкие крики. Ребята суетились. Им нужно было убедиться, что я мёртв. А может, они беспокоились за своих — за тех, кто остался? Впрочем, порадовать мне их нечем в любом случае.
— Кто стрелял? — услышал я истерический крик. — Стой! Брось оружие!
Кажется, это мне. Я машинально поднял автомат и выстрелил, одновременно отпрыгнув в сторону. Тот, кто спрашивал, успел выстрелить в ответ, его пуля просвистела мимо. Моя — попала в цель. То, как она пробила его плоть, я почувствовал. Своего тела — не ощущал вообще. Я упал набок, а когда вставал, заметил, что в левое плечо вонзилась торчащая из бетонного обломка арматура. Кровь текла по руке, но боли — не было.
Я шёл, как в тумане. Наверное, дым уже рассеялся, но для меня весь мир превратился в царство неясных очертаний, смутных теней, которые кричали на меня и плевались огнём, свинцом. Растерянные и неприкаянные в этом аду, который устроил я. Я был в нём дьяволом, шёл и нёс с собой смерть. Одинокий пацан с оружием в руках, истекающий кровью, с пустым, остановившимся взглядом. Словно вернувшийся с того света.
Почему-то я упал на колено. Попытался встать — получилось плохо, через пару шагов упал снова. Наклонил голову. Так и есть, правая штанина намокает от крови. Подстрелили.
Я поднял голову. В трёх шагах передо мной стоит, тяжело дыша, длинноволосый, худой, как щепка, человек. Спешно меняет магазин.
Мне вскинуть автомат — мгновение. Щелчок — пусто. И менять не на что.
Длинная Рука? Зеркало Зла?