Он не мог отделаться от чувства дежавю, все это уже происходило с ним прежде, только в ином месте и в иной компании. Так же на ходу сочинялись уставы, издавались приказы, на глазок определялись нормы довольствия, составлялись штабные расписания и формировались подразделения. Артур смутно припоминал, как сам рисовал шевроны, тренировал постовых и занимался строевой подготовкой. Виделись царские покои Эрмитажа, громадная библиотека, десятки потрепанных томов, над которыми он корпел. Мемуары Рокоссовского, Клаузевица, Бисмарка, военная история первой мировой, сражения Цезаря и Ганнибала…
Он ведь не просто пролистал. Он конспектировал, выписывал с рваных пергаментных страниц, чтобы потом учить других. Да, прежде ему нравилось руководить, черт побери! Ему нравилось командовать, и не из кожаного кресла, а находясь в самом центре событий!
А что же теперь?
Ради чего все это? Ради японской демократии?
Он сидел на циновке в своей палатке, среди огарков свечей, и тупо разглядывал лезвие дайто. В голубоватой полировке отражались искривленные черты – неожиданно злой прищур глаз, всклокоченные волосы, шрамы, небритые скулы. Что же теперь, после того, как не стало Камико? Темнота стала еще глубже. Он был вынужден признаться самому себе, что движется по инерции. Встретив девчонку, он всего лишь ухватился за соломинку.
Камико. Он гладил лезвие и шептал ее имя.
Камико. Игрушка, сверхмощный компьютер в теле гейши. Дубликат вечно покорной, эрудированной, любвеобильной секретарши. Только русский дурак с пришитой рукой и лишним сердцем мог втюриться в робота!
Девчонка помогла ему не сойти с ума, помогла удержаться на узкой тропе. С одной стороны тропы его ждала чужая непонятная страна, с другой – хаос воспоминаний. Но вот девочки не стало – и что осталось ему? Власть в диком государстве, где Артур пока запомнил не больше сотни слов? Шаткое кресло военного лидера, которому никто до конца не станет доверять, потому что он колдун и пустотелый монстр, собранный из кусков в крепости Асахи. Впервые за столько суматошных дней Артур задал себе главный вопрос: куда он идет?
Не так давно он лелеял единственную мечту – попасть на родину. Любой ценой покинуть запретный город, добраться до русских кораблей, услышать родную речь. Вышло иначе, русские сами пришли к нему. Совсем не такие русские, каких он помнил. Примчалась толпа пьяных вонючих матросов, то ли купцов, то ли пиратов. Их приманило золото, но мигом отрезвили «боевые товарищи». В первые же часы капитаны шхун заявили, что не хотят идти вместе с уродами, воевать за чужое счастье. Случилось несколько серьезных стычек, Кузнец был вынужден увеличить денежное довольствие, развести русских и жителей Токио на разные фланги, а между ними поставить обычных крестьян. Это отчасти спасло ситуацию, хотя пять капитанов бросили позиции и увели моряков. Другие пытались штурмом взять казну, их остановили только пулеметами. Одновременно началось брожение среди желтых и красных. Многие хвостатые и люди-пауки стали роптать, что зря послушались иноземного колдуна, что надо было поступать как прежде – обороняться внутри запретного города. За пределами Токио их забрасывали камнями крестьянские дети, а старухи плевались вослед. Бессонные переходы и постоянные бои напугали ленивцев, привыкших к тихой жизни. Темные личности подстрекали селян к саботажу, обнаружилось немало откровенных монархистов. Эти кричали громче всех, что император Солнце преследует только чернокнижников и подземников, что с префектами можно договориться о налогах и земле, а поход на Киото разорит всех. На прошедшем военном совете Кузнецу пришлось спросить прямо – хотят ли они, чтобы он снял с себя командование?
А себя он спросил – что потом?
Ночью неожиданно ярко приснился Питер, приснились родители и первая жена. Кажется, с ней что-то случилось, какой-то несчастный случай? Кажется, там был автомобиль или мотоцикл, и звали ее…
Темнота.
Гораздо более четкими стали воспоминания, связанные с работой в институте. Вроде бы в молодые годы он не проявлял особых организаторских способностей. Вроде бы ему нравилась наука, нравилось ковыряться в приборах. Сообща с Даниловым и Мирзояном они придумывали способ, как заморозить организм на много лет. Самое интересное, он никак не мог вспомнить, с чего же началась катастрофа. Нить ускользала, едва он раскручивал маховик памяти, день за днем приближаясь к зиме две тысячи шестого года. Или две тысячи седьмого? Если верить местным баянам, эпидемия спида накатила внезапно и повсеместно, когда врачи уже успокоились. Опять же, если верить химикам, мир пытались спасти американцы, но «спасали» крайне неудачно. Вакцина первого поколения должна была сработать сродни прививке от оспы, но эффект получился отрицательный. Иммунитет у многих ослаб. Тогда в спешке сварганили лекарство второго поколения, но с ним вышло еще хуже. Спид мутировал и стал передаваться воздушно-капельным путем. Вакцина третьего поколения уже мало кому могла помочь, поскольку вирус накрыл планету.
Но раз он не помнит, как все началось, значит… все сходится. Он уснул в камере анабиоза гораздо раньше, чем в Петербурге ввели карантин.
Но что же было потом? Несколько ярких вспышек. Деревня качальщиков в лесу, бег вместе с волками. Старики в белых рясах, улыбчивая женщина с ребенком на руках. Его жена?.. Горящая Москва, медленно тонущие в земле дома. Стычки с дикарями, торговые караваны. Песчаная стена до горизонта, штурм подземного хранилища с припасами. Лысые псы, готовые бежать за ним и рвать любого. Наступающая на города тайга, эшелоны, набитые людьми, голые пространства Пожарищ. Роскошный штабной вагон, многолюдные собрания в Мариинском дворце, десять телефонов правительственной связи в ряд. Новорожденный дракон, сосущий у него из вены кровь, храм Девяти Сердец в китайских Гималаях, вереницы боевых дирижаблей над аравийской пустыней. Худенький мальчик у него на руках… сын?
Он был первым, был главным, ему нравилось увлекать людей. Обрывки воспоминаний, как куски цветного серпантина. Если химики не врут, как же он стал царем? Или кем-то вроде царя. Президентом? И куда провалились два десятка лет?
Темнота.
– Уж не знаю, царь ты в Питере своем был или кто, но воевать ты умеешь! – похвалил перед советом Николай. – Это ж надо, такую силищу под себя подмять!
– Это точно, – поддакнул Юра, не отрываясь от распилки золотых слитков. – Ты уж Кольку прости, что он на тебя за девку ту кидался. Мы теперь горой за тебя!
– Спасибо, мужики.
ebooksa