Каратель

Удар по Штатам прошел далеко не весь, но хватило и горстки слабеньких моноблоков, которым не пришлось прорываться сквозь плазменные облака HAARP, вовремя размазанной ранцевыми боеприпасами пожертвовавшего собой спецназа. Пользуясь старинными русскими наработками, Генштаб НОАК минимальными средствами достиг неплохого эффекта. Оставив в покое поля ШПУ[80] в южных пустынях и неприступные бункеры НОРАД, редкие боеголовки подняли на воздух титанические нефте– и газохранилища Техаса, смыли Великими озерами Новую Англию, отработали по гидроузлам на Миссисипи и Миссури, породив поддержанную и разогнанную следующими ударами гигантскую грязевую волну, разбившуюся в сотне миль от устья об одну из тех редких термоядерных вспышек, что превратили в вишневые озера кипящего железобетона крупные городские агломерации Ист-Коаст и Калифорнии. Впрочем, пара сотен образовавшихся в этом процессе мегатрупов никаких особых неприятностей Мастерам не причинила – выжженная биомасса так или иначе подлежала утилизации; кому, скажите на милость, при Новом Порядке нужна этакая прорва брокеров, страховых агентов, домохозяек и стриптизерш, не способных ни к чему, кроме шопинга. В этой гекатомбе присутствовал даже позитивный момент – с плеч Мастеров свалилась проблема переформата Штатов, поставленных на уши сперва одними мексами, а затем уже теплой компанией из негров, латиносов и примкнувшей к зачинщикам китайской диаспоры.

Куда неприятнее была полная потеря всей спутниковой группировки – орбитальные автоматические перехватчики НОАК оказались гораздо эффективнее, чем было принято считать в экспертных кругах, и многие элементы стратегических ядерных сил остались без целеуказания и топопривязки.

Успешно поразили цели одни подводные лодки, пусть далеко не все, но хватило и Азии. Что Северная Индия, что промышленные области Китая стали мертвыми грязевыми равнинами с выжженными пятнами на месте бывших городов. План Мастеров свернул не на самый желанный сценарий, но ничего страшного, в целом события остаются под контролем. Что с того, что глобус теперь истыкан окурком и мир, каким мы его знаем сейчас, приказал долго жить?

Последний борт с airbase Koltzovo[81] подняться не сумел. В ходе скоротечного боя у терминала брошенный на стоянке заправщик получил шальную очередь, наискось перечеркнувшую его блестящую керосиновую емкость. На несколько секунд задумавшись, тридцатикубовая бочка постояла, окутываясь едва заметным дрожанием раскаляющегося воздуха, а затем лопнула с мягким грохотом, щедро окатив пламенем сгрудившиеся у полосы БМП конвоя, протащившего через взбесившиеся окраины Екатеринбурга колонну с VIP-пассажирами. Жирно закоптив, БМП подержали несколько минут тягостную паузу и почти одновременно рванули, присоединяя к фейерверку «хаммеры» конвоя и эксплореры прибывших на посадку випов.

Над летным полем пронесся отчаянный вой прорывавшихся к самолету, на секунду-другую перекрыв жадный треск пламени. Теперь беречь самолет не было никакого смысла, и Galaxy загудел от множества дыр, щедро высыпающих на его фюзеляже. Доставалось и крыльям – в бетонку ударила одна резко пахнущая струя, другая, пятая… Топливо вспыхнуло, поджаривая не успевших отскочить обороняющихся. Через секунду после первого сдетонировали остальные баки, мгновенно обуглив уже и отскочивших, – даже их противники, лежа в сотне ярдов от чадящих коробок конвоя, ощутили раскаленный толчок, за которым поле накрыл грозный рев оглушительного взрыва.

Последний шанс покинуть демократизированную Центральную Северную Азию весело полыхал на рулежной дорожке, высвечивая на низких облаках колеблющееся оранжевое пятно. На несколько секунд стрельба притихла, и стало слышно, как из-за тяжелой облачности с запада доносится смутный прерывающийся гул борта, успевшего подняться в самом начале стрельбы. Впрочем, и он не сядет на главной базе RCRI под Moscow city: когда С-5 будет над Волгой, автоматический орбитальный перехватчик НОАК разнесет последние саты GPSobckou группировки, а брошенная еще утром диспетчерская энергосистемы оставит без питания радиоприводы[82] airbase Sheremetevo. Так что еще кто знает, что лучше – после тридцати минут всеобщей истерики размазаться о глинистый подмосковный косогор или бегать среди выгоревших коробок аэропортовского поселка с горящей покрышкой, прикрученной на спину егозой[83].

Аня сидела в кресле, не сводя растерянного взгляда со страницы персонального инвестмент аккаунта в Wells Fargo, где держала свои не шибко великие сбережения. Получалось, что у нее теперь нет денег. Почти совсем. Такого не могло быть. Доллары, самые настоящие из всех деньги! С ними ничего и никогда не могло случиться! Что это за «глобо» еще? И почему евро один к одному меняют, а доллар – как бумагу какую-то?! Как так?! И акции – при чем тут акции? Ну, меняете доллар, обдираете, хрен с ним – но акции-то тут при чем?! Аня смутно помнила, что в Америке, когда проходила social harmonisation, им объясняли, что каждый купивший акцию, покупает кусочек фирмы и становится как бы совладельцем.

– Вот тебе и совладелец… – злобно процедила Аня, гася страничку актив рипорта. – Сволочи…

Но это были еще цветочки. Представив, во что теперь превратится размеренная и давно устоявшаяся жизнь базы, Аня помрачнела уже всерьез… Сейчас как все узнают… С ума ж посходят, разнесут тут все, сволочи. А ведь я же за всю эту скотобазу отвечаю… Ну и повышеньице, ай да карьерный рост… Как чуяли, сволочи, а! Все рассосались! Что чертов Сатил, что этот хитрожопый Эбрахамсон. Крутись тут теперь, а эти ублюдки будут жрать лангустов под шампанское…

Однако ни старому хитрюге Эбу, ни пережившему его на десять минут эпикурейцу Сатилу не пришлось икать от поминания своих имен в столь негативном контексте: подлетев к аэропорту Кеннеди, самолет Эба, уже зашедший в посадочную глиссаду, вспыхнул и развалился от близкого подрыва зенитной ракеты. Высотный взрыв ее ядерной боевой части не смог остановить несущуюся из космоса боеголовку, но трем десяткам бортов, кружащих в посадочной очереди, хватило с избытком. Сатил тоже не мучился – военно-морская база Мумбай числилась среди первоочередных целей, и Сатил даже не проснулся, за компанию со свежеотстроенным домом превратившись в горстку пепла, несущегося в воздушной волне перед циклопическим цунами.

Не зря, однако, третий век держится в обороте сентенция о русских женщинах, которые ловят на скаку коней и непринужденно посещают горящие избы: Аня быстро взяла себя в руки и принялась ранжировать назревающие в своем хозяйстве проблемы. Даже набросала некое подобие плана мероприятий – и приступила к его выполнению. Начала с командира федералов – с ним у нее складывались довольно доверительные отношения.

– Грин, вы уже в курсе? Про связь? Конечно… Ваши парни как? Конечно… Нет, я о наших делах… Давайте-ка лучше у меня, я сейчас соберу кого смогу. Сядем, подумаем, как дальше… А? Да. Да. Сколько? О’кей, жду.

– Алло, это исполняющая обязанности Директора. Соедините со старшим. Какой к черту механик?! Старшего по Dincorp! Кто у вас там самый большой босс? Ты идиот? Албанец? Какой еще к чертям албанец? Мне насрать, хоть китаец! Ты по-английски понимаешь?! Понабрали… Что это еще значит – без коммуникатора? А, в душе… Тогда беги в этот ваш душ и скажи ему, что его ждет Директор! Понял? Директор! Через десять минут!

– Мистер Райерсон? Это Соассеп. Зайдите ко мне. Да, прямо сейчас. А потому! Вы что, не в курсе обстановки? Че-го-о-о?! А такое, Райерсон! По праву старшего на этой сраной базе! И ни с каким начальством я ничего согласовывать не буду! Вы что, думаете, никто не знает, кто здесь заправляет стукачами? Каждая собака знает! Нет. Нет, Райерсон. Все… Все, я сказала! Все выскажете лично. Вылезайте, и ко мне. Десять минут. Я сказала – десять минут. – Едва Аня успела перевести дух, оттянув задиристого аэнбэшника, как трубка в ее руке ожила.

– Соассеп. Да, слушаю. Что?! Как все?! А этот, чухонец… Томас? И Томас? А Савчук? И Савчук… А кто?! Ни одного? Что, вообще ни одного?! И что, что теперь? Сколько сейчас ваших? Нет, погоди, дай мне старшего… А я откуда знаю? Кто у вас старший сейчас? Взводов? Вот и давай. Да любого, кто ближе! На хрен мне их коды, просто дай им трубку, идиот!

Доведя до непонятливого кавказца приказ явиться к руководству, Аня уже не очень-то верила в реальность происходящего, слишком много однотипно-негативного сигнала свалилось на нее за полчаса. Ее внимания требовало еще что-то. Что там еще… Ага! На дисплее навязчиво мигал квадрат, который она еще ни разу не видала горящим. Что-то техническое, кажется, связь… Аня кликнула его и пододвинулась к монитору, пробегая глазами открывшийся месседж.

– Твою мать! Еще, блядь, этого не хватало! – прочитав сообщение, взвыла Аня, в отчаянии уронив руки на колени. – Айтишники докладывали, что связи нет. Ни по спутникам, ни по релейке, ни по кабелю.

В кабинет вошел Грин, и Аня спешно подобралась. Не хватало еще Директору распускаться. Единственный из американцев, кто был Ане как-то симпатичен, сегодня Грин перестал походить на себя, став этаким шерифом из тех бесконечных спагетти-вестернов, которые Аня смотрела днями напролет, сидя на вэлфере в Jersey-city.

– Yekaterinburg отвечает? – первым делом осведомился Грин, подсаживаясь к столу для совещаний.

– Нет. Никто не отвечает. Айти только что доложили, что связи нет. Вообще ни с кем. Одна локалка.