Внезапно входная дверь содрогнулась. Кто-то крепко дернул ее на себя. «Нет, то не барин, да и рано ему будет», − у Палыча кровь застыла в жилах. Кованое кольцо крутнулось в сторону, по-волчьи лязгнула щеколда. По хребту старика пополз озноб: по крыльцу ходили. Ясно слышался поскрип сапог и прерывистое, свистящее дыхание. Сердце забилось у горла, он потрохами почуял: за дверью − смерть.
Бегающий взгляд остановился на топоре, который он оставил в сенях. В эту минуту Палыч благодарил Господа, что так вышло. Он знал: другого оружия в доме нет, матросы все подчистую свезли на фрегат.
Стараясь не дышать, на цыпочках проделал три шага. Узловатые пальцы сомкнулись на засаленном до блеска топорище. Старик бесшумно остановился у высокой лиственничной двери и свободной рукой тихо-тихо принялся задвигать тяжелый деревянный запор. Как назло, тот отсырел, и ему пришлось навалиться всей грудью. Лицо налилось свинцом, на загорелых предплечьях узкими ремнями вздулись мышцы. Палыч весь изматерился в душе, прежде чем разбухший конец запора поддался усилиям и вогнался в скобу.
Он стоял у двери с топором и ждал. Пот струился по жилистой шее. На крыльце стихло, но старик чуял «его» присутствие, как чует собака присутствие зверя.
И вдруг он уметил, как в щель между косяком и дверью хищно просунулся широкий нож. Палыч завороженно таращился на ползущее вверх лезвие. Раздалось глухое звяканье − слетела щеколда, потом опять повернулось кольцо, но дверь надежно удерживал засов.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного… Вот, ить, безгодушка злая припала…» − он отпрянул от двери. Стараясь двигаться как можно мягче, ступая по ковровым дорожкам, денщик пробрался в горницу. С трепетом и надеждой он бросил взгляд на соседский пятистенный дом. Из открытого окна сыпался беззаботный женский смех, перезвон гитары и нестройное пение мужских голосов. Там гуляли… Там были спасение и защита. «Лишь бы на улицу выскочить, а там кликнуть мужиков, и делу шабаш! Возьмем на рогатину!» Он суетно оббежал ломберный столик, грохнул ненароком венским стулом. Пляшущими от волнения руками разбросил бархат портьер. За его спиной, из-за шкапа, в котором Андрей Сергеевич держал свою любезную кружечку, появился черный силуэт человека в рысьем треухе, с кочергой в руке.
Сапог Палыча уже коснулся подоконника, когда к нему скользнула волной тень. В последний момент он заметил ее, дико закричал, отмахиваясь руками.
Раздался свист кочерги. Еще ужасней был звук, схожий с хрустом на зубах квашеной капусты. Старик услышал сырое чавкание, сырой хруст второго удара, не испытав, правда, от него, как ни странно, никакой боли.
Глава 7
Прибой гремел галькой. Волны вяло, но мощно били в обкатанные валуны берега. Каскады пены и брызг всякий раз взлетали и шумливо обрушивались на землю. Чайки белым ливнем метались над бухтой, выискивая поживу в темном свинце волн.
Они стояли на длинном молу из неохватных, почерневших свай. Ветер, влажный от морской пыли, трепал волосы. Было ясно, свежо и просторно. Пахло сырой, обросшей океанской солью древесиной, корабельной смолой и ракушечной гнилью. С кораблей, что стояли на рейде, доносились невнятные обрывки слов и запахи грубой стряпни.
− Капитан, я… так обязана вам, − с трудом подбирая слова, сказала она. Девушка была в нежно-голубом платье, на которое ушло изрядное количество отменного китайского шелка и белых кружев. Лиф изящно облегал грудь, как второй покров блестящего лака.
Она смотрела на Андрея широко распахнутыми пронзительно-голубыми глазами.
Он улыбнулся:
− Любой русский дворянин вершил бы не иначе, −щелкнув каблуками, Преображенский галантно склонил голову, а сам прикинул: «Судя по внешности, не француженка, по акценту − не англичанка… Шут знает, какого поля ягода?..» − Позвольте полюбопытствовать? Вы −француженка, мадемуазель?
Незнакомка наморщила прямой, малую толику вздернутый нос и отрицательно тряхнула головой.
− Тогда англичанка? − продолжая ободряюще улыбаться, спросил он.
− Опять мимо! − оттаивая душой после случившегося, сказала девушка. − Я американка, сэр. Джессика Стоун.
«Уж не об этой ли особе мне протрещали все уши в правлении? − подумал Andre. − У нее дивная фигура, полна достоинства и, по всему, не глупа. Зря ты, брат, не был на званом вечере у его превосходительства…»
Вспомнились восторженные отзывы друзей, вернувшихся третьего дня с бала. Склонившись в учтивом поклоне, Андрей слегка коснулся губами ее руки. А когда поднял глаза, прикрывшись ладонью от солнца, то заприметил две фигуры, спускавшиеся с песчаной дюны. В одной, двигавшейся славным аршином, он без труда признал своего избавителя, другой оказалась служанка мисс Стоун. Приподнимая подол длинного с розовыми рюшами платья, бедняжка едва поспевала за своим рослым спутником.
ebooksa