Человек из Санкт-Петербурга

Его жена тут же встала, чтобы последовать за ним, и Шарлотта ухватилась за этот шанс.

Она подошла к жене парламентария и тихо сказала:

– У меня что-то голова разболелась. Не могла бы я уехать с вами? Наш дом как раз по пути отсюда к Вестминстеру.

– Конечно, леди Шарлотта, – ответила та.

Лидия разговаривала с герцогиней. Шарлотта вмешалась в их беседу и повторила историю с головной болью.

– Я знаю, маме хочется побыть у вас еще, так что я поеду домой вместе с миссис Шекспир. И спасибо за чудесный обед, ваша милость.

Герцогиня величественно кивнула.

«А ловко я это провернула», – подумала довольная собой Шарлотта, выйдя из гостиной и спускаясь по лестнице.

Кучеру Шекспиров она вручила карточку со своим адресом, добавив:

– Нет необходимости заезжать во двор. Просто высадите меня у ворот.

По пути она получила от миссис Шекспир ценный совет принять от головной боли столовую ложку лауданума.

Кучер все сделал в точности, как ему велели, и в двадцать минут четвертого Шарлотта стояла на тротуаре рядом с собственным домом, дожидаясь, пока привезший ее экипаж скроется за поворотом. А потом развернулась и зашагала в сторону Трафальгарской площади.

Едва перевалило за половину четвертого, а она уже взбегала по лестнице к входу в Национальную галерею. Максима нигде не было видно. Как жаль, если он уже ушел, и это после всех ее ухищрений! Но он вдруг появился из-за массивной колонны, словно затаился там в засаде, и Шарлотта так обрадовалась, что готова была расцеловать его.

– Извините, что заставила себя ждать, – сказала она, пожимая ему руку. – Меня затащили на обед с жуткими людьми.

– Раз уж вы здесь, это не имеет значения.

Он улыбнулся, но чуть натянуто. Шарлотта подумала, что так приветствуют дантиста, когда приходят на прием, чтобы удалить зуб.

Они вошли внутрь. Ей нравились прохлада и тишина музея с его стеклянными куполами, мраморными колоннами, серым камнем пола и бежевыми стенами, а главное – картины в ослепительном блеске цветовых гамм, красоты и страстей, переданных художниками.

– Единственное, чему меня по-настоящему научили родители, – это разбираться в живописи, – сказала она.

Он посмотрел на нее своими темными и печальными глазами.

– Скоро начнется война.