Человек из Санкт-Петербурга

Максим застыл на месте.

– Кого собираетесь укокошить? – спросила она. – Я бы начала сразу с треклятого короля.

Она с хлюпаньем отхлебнула чаю из своей чашки.

– И не надо на меня пялиться. У вас такой вид, будто вы готовы перерезать мне глотку. Но можете не волноваться. Я не стану доносить на вас. В свое время мой муженек тоже пришил нескольких англичан.

Максим был поражен. Она не только обо всем догадалась, но и поддержала его! Он даже не сразу нашелся что сказать. Потом встал и свернул газету.

– Вы – замечательная женщина.

– Эх, будь я лет на двадцать моложе, сама поцеловала бы тебя. Убирайся с глаз долой, а то я за себя не ручаюсь!

– Спасибо за чай, – улыбнулся Максим и ушел к себе.

Остаток вечера он провел в убогой подвальной комнате и, уперев взгляд в стену, напряженно обдумывал ситуацию. Ясно, что Орлов затаился, но где? Если он уехал от Уолдена, то мог найти приют в русском посольстве, в доме одного из дипломатов, в отеле или даже у кого-то из друзей Уолдена. Он мог вообще покинуть Лондон и поселиться в загородном имении. Проверить все эти варианты было просто невозможно.

Да, проблема представлялась неразрешимой. Максима это начало беспокоить.

Конечно, можно установить слежку за Уолденом. Наверное, это лучшее, что он мог сейчас предпринять, но и здесь возникали сложности. Поспеть за экипажем в густом потоке лондонского транспорта при обычных обстоятельствах было бы просто, но, как понимал Максим, от велосипедиста все же требовались изрядные усилия, а он пока не готов к большим физическим нагрузкам. И потом, предположим, что в ближайшие три дня Уолден нанесет визиты в несколько частных домов, в пару-тройку отелей и в посольство – как Максиму вычислить, где именно он встречался с Орловым? На это уйдет уйма времени.

Между тем переговоры будут идти своим чередом, приближая начало войны.

И что, если Орлов вообще никуда не уезжал, а все еще живет в особняке Уолдена, просто не высовывая оттуда даже кончика носа?

Спать Максим лег с головной болью из-за мучивших его вопросов, а проснулся утром с готовым ответом.

Он все узнает у Лидии.

Максим начистил ботинки, вымыл голову и побрился. У Бриджет он одолжил белый шарф из хлопка, который, обмотанный вокруг шеи, скрывал отсутствие воротничка и галстука. В той же лавке старьевщика на Морнингтон-Крещент он приобрел шляпу-котелок своего размера. Посмотрев на себя в потемневшее потрескавшееся зеркало лавочника, Максим пришел к выводу, что выглядит пугающе респектабельно. И отправился в путь.

Он понятия не имел, как отреагирует Лидия на его появление. В одном можно было не сомневаться: она не узнала его в ночь неудавшегося нападения. Его лицо было скрыто, а в ее истеричных криках слышался испуг при виде неизвестного с револьвером в руке. Предположим, ему удастся встретиться с ней – как она поступит? Прикажет вышвырнуть за порог? Начнет немедля срывать с себя одежду, как это было когда-то? Или же останется равнодушной, воспринимая его как знакомого из далекой юности, не вызывавшего больше никаких чувств?

Ему же хотелось, чтобы его появление ошеломило ее, заставило растеряться, а потом вспомнить, что она все еще его любит, и тогда он легко выведает у нее любую информацию.

Но внезапно он понял, что не помнит толком, как она выглядит. Вот уж странно! Он помнил, какого она роста, не полная, но и не худая, помнил светлые волосы и серые глаза, но мысленно представить себе ее портрет не выходило. Если он старался воскресить в памяти ее нос, то прекрасно видел его очертания и мог вообразить себе ее всю, но лишь смутно, как некий силуэт в мрачноватом свете петербургского вечера. Ничего не помогало – ее внешность ускользала от него.

Он добрался до парка и задержался в нерешительности рядом с особняком. Десять утра. Они, возможно, еще даже не встали. Да и в любом случае нужно дождаться, чтобы Уолден уехал. У него мелькнула мысль, что он может столкнуться в доме с самим Орловым, и это в тот момент, когда при нем нет оружия.