– А вы позволите мне нанять Энни своей личной горничной?
Отец опешил, но за него все сказала мать.
– И не подумаем! – воскликнула она истерично. – Об этом не может быть и речи! Чтобы у восемнадцатилетней дочери графа горничной служила женщина легкого поведения? Нет, нет и еще раз – нет!
– Но что же ей тогда делать? – спросила Шарлотта уже совершенно спокойно.
– Она должна была подумать об этом, когда… Ей следовало задуматься об этом раньше.
– Шарлотта, – кивнул согласный с женой отец, – мы и в самом деле не можем разрешить женщине с дурными наклонностями жить с нами под одной крышей. Даже если бы я смирился с этим, возмутились бы слуги. Половина из них подала бы прошение об увольнении. Уверен, мы уже теперь услышим их ропот только потому, что впустили ее в нашу кухню. Ты должна понять, что таких, как она, считают отверженными не только я и мама, а общество в целом.
– В таком случае я сама куплю ей дом, – заявила Шарлотта, – стану ей другом и помогу деньгами.
– У тебя нет денег, – сказала мать.
– Мой русский дедушка оставил мне наследство.
– Но оно находится под моей опекой до достижения тобой двадцати одного года, а я не позволю расходовать эти средства на подобные цели, – возразил Стивен.
– Но нужно же ей хоть как-то помочь! – Шарлоттой уже овладевало отчаяние.
– На определенных условиях я готов заключить с тобой сделку, – сказал отец. – Я снабжу ее некой суммой, чтобы она смогла снять нормальное жилье, и устрою работать на фабрику.
– А чего ты потребуешь от меня взамен?
– Ты должна дать слово никогда больше не пытаться увидеться с ней. Я подчеркиваю – никогда.
На Шарлотту навалилась смертельная усталость. У отца на все готов ответ. У нее не было больше сил спорить с ним и никаких прав, чтобы настаивать на своем.
– Я согласна, – кивнула она.
– Вот и умница! А теперь можешь сообщить ей новости и попрощайся навсегда.
– Не уверена, что смогу смотреть ей в глаза.
Но папа ласково потрепал ее по руке.
– Она будет тебе очень благодарна, вот увидишь. Сделай это и отправляйся спать. Об остальном позабочусь я сам.