Под тем же влиянием преп. Максима, в Риме теперь осмелились еще решительнее выступить против византийской вероисповедной политики. [1707] Теперь, когда в Византии было решено во что бы то ни стало подавить диофелитское движение, в Риме сочли необходимым утвердить его законным путем и созвать большой собор для осуждения ереси и подтверждения православного учения. Инициативу созвания собора источники всецело приписывают преп. Максиму; он побудил папу решиться на такой шаг. [1708] Пространное житие прямо говорит, что папа Мартин, «любя добродетель преп. Максима, часто бывал у него и беседовал сообразно с обстоятельствами (церковной жизни). Преп. Максим и побудил его собрать отовсюду православных (епископов) и составить многочисленный собор, чтобы от столь многих и божественных мужей св. вера приобрела крепкое и нерушимое исповедание, и чтобы ясно и определенно были отвергнуты измышления врагов». [1709] Эти внешние свидетельства подтверждаются внутренними: стоит только перечитать акты Латеранского собора, чтобы убедиться, что на нем лишь различным способом варьировались мысли преп. Максима. Речи папы Мартина в этом отношении особенно характерны: бо́льшая часть их содержания имеет в себе параллель в сочинениях преп, Максима, изданных до Латеранского собора. [1710]
Ход дел на соборе также, несомненно, направлялся мыслью преп. Максима. Все деяния и отдельные выступления папы и членов собора [1711] являлись осуществлением взглядов преп. Максима, тех формальных требований, которые он считал необходимыми для законности собора. Так. преп. Максим полагал, что на соборе должны выступать обвинители еретиков, как возбудители дела. [1712] С подобным предложением выступает на соборе папа Мартин [1713] и Деусдедит Каларийский; [1714] собор с этим соглашается, [1715] а на следующем заседании оказывается, что таких обвинителей есть больше, чем надо, и, кроме того, в запасе имеются многочисленные со всех сторон жалобы на распространение ереси с просьбой пресечь зло. Далее, преп. Максим считал необходимым осудить не только ересь, но и лжеучителей, в том числе и Павла; [1716] с тем же предложением выступил на соборе и Бенедикт Айяччский. [1717]
Преп. Максим не только дал инициативу созвания собора, не только давал советы о собрании его и о порядке ведения дел на нем, но он также подготовил и весь необходимый документальный материал для соборных рассуждений. Получив доступ к богатой папской библиотеке, [1718] преп. Максим подыскал многочисленные свидетельства из отцов Церкви в пользу учения о двух волях и привел массу цитат, показывающих, что выражение «ἕν θέλημα» есть выражение, по существу, еретическое и употреблялось уже древними еретиками. [1719] То же самое сделал он и по вопросу о двух действованиях во Христе. [1720] Все эти цитаты были впоследствии использованы и на Латеранском соборе. [1721]
Определения Латеранского собора были также сформулированы преп. Максимом: по крайней мере, в них раскрыто то учение, которое еще до собора разъяснял и защищал св. отец в борьбе с севирианами и монофелитами. [1722]
Таким образом, несомненно, что преп. Максим был «душой собора». [1723] Несмотря на такое неоспоримое влияние преп. Максима на течение дел на Римском соборе, он, по самому скромному сану своему, не выступал на нем. За него говорил его друг, папа Мартин, который официально сам вел все дело, но который разделял взгляды и воззрения преп. Максима и во всем слушался его внушений и разъяснений.
Сам преп. Максим, несомненно, присутствовал на соборе. [1724] Правда, его подписей нет под актами Латеранского собора, но это и понятно: монахи на соборах имели право совещательного, а не решающего голоса. [1725] Мы определенно знаем, что он был в числе тех греческих монахов, которые на втором заседании были допущены на собор; [1726] отсюда несомненно, что он принимал участие в соборных заседаниях.
Собор в Риме, созванный усилиями Мартина и преп. Максима, продолжался с 5 по 31 октября 649 г. [1727] На нем присутствовало 105 епископов, [1728] большей частью из Италии, хотя были епископы из Сардинии, Корсики, Сицилии и даже Палестины (Стефан Дорский). Кроме того, на соборе было много пресвитеров, диаконов и весь клир римский. [1729] При таком обширном составе собор мог поместиться только в большой Латеранской церкви Спасителя (ecclesia Salvatoris), построенной Константином Великим [1730] и служившей (как и теперь) папским кафедральным собором. Собор имел пять заседаний. [1731]
Что особенно обращает на себя внимание в деяниях этого собора, так это то, что все речи, все действия на соборе были наперед обдуманы, взвешены, подготовлены. [1732] Акты этого собора, по справедливому замечанию Флёри, [1733] мало походят на акты других соборов: здесь нет ни восклицаний, ни перерывов, ни живых и естественных разговоров. На Латеранском соборе выступают два или три лица, которые произносят длинные речи, с многочисленными цитатами, с учеными рассуждениями. По всей вероятности, речи эти заготовлялись наперед и читались с рукописи. [1734] Большинство членов молчало и только соглашалось с предложениями ораторов, главным образом папы Мартина. Гораздо энергичнее на соборе выступали восточные иноки, среди которых был и преп. Максим. На втором заседании они были допущены на собор [1735] и подали прошение (δέησιν ἤτοι λίβελλον), [1736] в котором настойчиво требовали осуждения не только монофелитского учения, но и всех защитников его, а также типоса, [1737] угрожали не принять собора, если отцы не провозгласят и не утвердят соборно (κυρῶσαι συνοδικῶς) православного учения о двух волях, [1738] и просили немедленно перевести для них на греческий язык акты собора, чтобы они могли дать свое согласие (συγκατάθεσιν) на его определения. [1739] Прошение было подписано 37 греческими иноками. Среди этих подписей на 35 месте мы видим и скромную подпись преп. отца: «Максим монах тоже (подписался)» («Maximus monachus siniliter»). [1740] Что преп. Максим был автором этого прошения, не может подлежать никакому сомнению: из самого прошения ясно видно, что писал его тот, кто прежде жил в Африке и там защищал православное учение, [1741] а таковым и был преп. Максим. Если он подписался не на первом месте, то вовсе не потому, что он не был автором прошения. Преп. Максим был простым иноком, не имел даже сана диакона, поэтому он и не мог подписаться выше пресвитеров, не говоря уже о его необычайной скромности. Первыми подписались на прошении Иоанн, игумен Лавры Саввы, Фалассий, настоятель армянского андреевского (св. Репарата) монастыря в Риме, [1742] Георгий, настоятель киликийского монастыря в Риме; все — лица, в Африке (кроме Фалассия), вероятно, вовсе не бывшие. Стиль прошения вполне напоминает сочинения преп. Максима, особенно его любимые выражения о природах Христа: «ἐξ ὦν, καὶ ἐν οἶς καὶ ἅπερ αὐτὸς ὁ εἶς Κύριος». [1743] Таким образом, благодаря указанному прошению, и преп. Максим, несмотря на свое простое звание монаха, выступил на соборе в роли активного деятеля. И, следовательно, помимо того влияния, которое он опосредованно оказывал на течение дел соборных, он принял в них и непосредственное участие.
На первом заседании преп. Максим не присутствовал. Оно имело подготовительный характер: папа в пространной речи изложил историю возникновения новой ереси, начиная с «глав» Кира и кончая типосом, изданным по внушению Павла; заявил, что к апостольскому престолу со всех сторон поступили жалобы на еретиков, принесенные или устно, или письменно; указал на то, что его предшественники предпринимали все меры к устранению ереси, хотя и безуспешно, и объявил, что теперь он созвал собор для окончательного решения вопроса о вновь появившемся лжеучении. [1744] Собор решил выслушать обвинителей и разобрать сочинения новых еретиков. [1745] На втором заседании (8 октября) были прочитаны доношение Стефана Дорского и прошение 37 греческих монахов, выступивших в качестве обвинителей ереси и допущенных на собор. [1746] Были прочитаны также послания Сергия Кипрского от 643 г. и африканских соборов 646 г. [1747] На третьем заседании (17 октября) [1748] было проведено расследование сочинений монофелитов: были прочитаны выдержки из сочинений Феодора Фаранского, [1749] 7-й член александрийских «глав» Кира [1750] и письмо Сергия по поводу заключения унии. [1751] Было прочитано также место из послания Дионисия к Гаию о θεανδρική ἐνέργεα, причем установлено, что монофелиты понимают это место точно так же, как и севириане. [1752] Наконец, был прочитан экфесис, [1753] выдержки из деяний Константинопольских соборов Сергия и Пирра (638 и 639 гг.) [1754] и письмо Кира к Сергию по поводу экфесиса. После этого отцы собора убедились, что обвиняемые лица действительно виновны в ереси. На четвертом заседании (19 октября) предложено было осудить и Павла; [1755] прочитано было письмо его к Феодору и установлено было, что и он одобрял экфесис и употреблял его слова в своем послании. [1756] Затем был предложен типос, причем собор высказался в том смысле, что цель издания типоса — прекращение споров — хороша. но осуществление ее неправильно: нехорошо доброе уничтожать вместе со злым, учение отеческое — вместе с еретическим, ибо никто, отказываясь от ереси, не может отказаться от веры. [1757] После того как определенно была установлена справедливость обвинения в ереси Феодора Фаранского, Кира, Сергия, Пирра, Павла, отцы собора перешли к установлению правильного воззрения на воли и действования Христа. Предварительно были прочитаны Символы никейский, цареградский, анафематизмы св. Кирилла, определения Четвертого и Пятого Вселенских соборов. [1758] На пятом заседании (31 октября) прямо уже приступили к обоснованию православного учения о волях во Христе так, как это делал в своих письмах преп. Максим. Были прочитаны многочисленные святоотеческие свидетельства, подтверждающие то положение, что воля и энергия относятся к природе; затем — ряд доказательств, что обе природы во Христе имеют волю Божественную и человеческую, и ряд таких же доказательств об энергиях во Христе. [1759] Из этих свидетельств собор вывел православное учение о двух (естественных) волях и действованиях (энергиях) во Христе. [1760] После этого были прочитаны выдержки из сочинений прежних еретиков, учивших так же об одной воле и энергии Христа, [1761] и мнения их были признаны сходными с вновь появившимся учением монофелитов. [1762] После этого решено было утвердить соборно православное учение о двух волях, и на соборе был принят Латеранский символ, в котором халкидонский ὅρος был распространен через прибавление учения о двух естественных волях и двух естественных действованиях во Христе. [1763] Кроме того, на соборе было составлено двадцать анафематизмов (canones), [1764] из которых десятым осуждался всякий, кто не исповедует две соединенные во Христе воли, Божественную и человеческую, так что Один и тот же по каждому из своих естеств являлся желающим нашего спасения (διὰ τὸ καθ’ ἑκατέραν αὐτοῦ φύσιν θελητικὸν κατά φύσιν τὸν αὐτόν ὑπάρχειν τῆς ἡμῶν σωτηρίας); а восемнадцатым предавались анафеме, наряду с другими еретиками, Феодор Фаранский, Кир, Сергий, Пирр, Павел, [1765] а также экфесие, изданный Ираклием по внушению Сергия, и нечестивый типос, изданный по убеждениям Павла царствующим самодержцем Константином (Константом). [1766] Преп. Максим вместе с другими греческими аввами подписал эти определения. [1767]
<Участие преп. Максима в обширной переписке папы Мартина после собора>
Несмотря на резкое отвержение (анафематствование) типоса на Латеранском соборе, в Риме все же старались держать себя корректно по отношению к царствующему императору. Ему, как «благочестивейшему владыке» (δεσπότῃ εὐσερεστάτῷ), было составлено послание от собора, в котором сообщалось об утверждении на соборе православного учения [1768] и осуждении еретиков и излагалась просьба об осуждении ереси и жалоба на врагов истины, осмеливающихся говорить, что нечестивый типос издан по повелению императора; [1769] при послании были приложены акты собора в греческом переводе. [1770] Впрочем, в Риме не рассчитывали на поддержку собора со стороны императора, да, по существу, там и не считали утверждение соборных определений императором необходимым для признания его авторитетности и кафолического значения. [1771] В Риме искали поддержки в другой области — в области религиозного сознания верующих. Папа Мартин приложил все усилия к тому, чтобы обеспечить признание Латеранского собора. Он повсюду рассылал энциклику ко всем христианам, [1772] в которой, сообщая о постановлениях Латеранского собора, предлагал всем осудить ересь; [1773] кроме того, им были рассылаемы и особые, специальные послания. Так, во Францию, кроме энциклики, было отправлено особое послание Аманду, еп. Трайэктенскому (Тунгернскому, в Австразии), с просьбой соборно утвердить постановления Латеранского собора и просить французского короля послать в Рим двух епископов, которые бы вошли в состав римского посольства в Константинополь. [1774] Отправлены были послания и в Африку [1775] — к Карфагенскому епископу с увещанием к настойчивости в вере. Что касается Палестины, то сюда папа вместо Стефана Дорского, на которого поступили жалобы, [1776] назначил викарием апостольского протосинкелла Иоанна, еп. Филадельфийского, с полномочиями низлагать еретиков-клириков в патриархатах Антиохийском и Иерусалимском. Об этом папа писал Иоанну Филадельфийскому, посылая ему акты Латеранского собора. [1777] Кроме того, он писал Феодору, еп. Есвунтскому, Антонию, еп. Вакафскому, [1778] архимандриту палестинского монастыря св. Феодосия [1779] Георгию, [1780] сенатору Петру, [1781] некоему Панталеону, [1782] прося их оказать поддержку новому викарию. Христианам патриархатов Иерусалимского и Антиохийского папа отправил особую энциклику, в которой предостерегал от незаконно поставленных византийским правительством Македония Антиохийского [1783] и Павла Александрийского, [1784] принявших типос, [1785] и убеждал их держаться православия и признавать викарием Иоанна Филадельфийского. В это время в Фессалоникийском экзархате новоизбранный еп. Фессалоникийский Павел обнаружил в своей синодике сочувствие монофелитству. Папа хотел низложить его, [1786] но, уступая просьбе послов, решил отправить своих легатов к Павлу с исповеданием для подписи. Однако Павел не принял исповедания и вручил папским послам свое исповедание явно монофелитского характера, которое пришло в Рим 1 ноября 649 г., [1787] по окончании Латеранского собора. Тогда папа анафематствовал Павла, о чем писал ему [1788] и фессалоникийской общине, [1789] увещая ее не вступать в общение с Павлом. [1790] Во всей этой переписке, несомненно, ближайшее участие принимал преп. Максим. Весьма возможно, что он составлял все эти письма, как некогда авва Иоанн составлял послания для пап Гонория и Иоанна IV, [1791] и как сам преп. Максим составлял письма по поручению префекта Григория. [1792] По крайней мере, в этом нет ничего невероятного. Кроме того, несомненно, по крайней мере, то, что преп. Максим руководил этой перепиской, поскольку она касалась Востока; доказательством этому служит то обстоятельство, что в числе адресатов папы находился сенатор Петр, известный почитатель преп. Максима. Очевидно, и в данном случае св. отец решился обратиться к прежним светским своим связям, к помощи которых он неоднократно прибегал и прежде. [1793] Участием преп. Максима в этой переписке, которая от лица папы велась в целях признания Латеранского собора, объясняется то весьма странное обстоятельство, что после такой блестящей победы православия над ересью преп. Максим, по-видимому, совершенно прекратил свою литературную деятельность. Мы имеем фрагмент только одного письма, относящегося к этому периоду: ἐκ τῆς ἐπιστολῆς τῆς ἐν Κώμῃ γραφείσης, [1794] где преп. Максим восхваляет православие Римской церкви и торжественно говорит о вере, утвержденной шестью Вселенскими соборами, разумея под шестым, вероятно, Римский, Латеранский. [1795] Отсюда естественно предположить, что вся энергия преп. Максима пошла, главным образом, на переписку, которую он вел от лица папы и по его поручению.
<Признаки приближения мщения со стороны византийского правительства за созвание Латеранского собора. Дело с экзархом Олимпием>
Однако в то время, как свв. Мартин и Максим заботились о признании Латеранского собора, этого величайшего плода их усилий, в Константинополе готовилась решительная реакция против всех действий православных на защиту своей веры. Еще до Латеранского собора в Италию был послан равеннским экзархом кубикуларий Олимпий с поручением от византийского правительства принять решительные меры к введению типоса в том случае, если он найдет расположенными к этому итальянские провинции. [1796] При этом дано ему было приказание, что, если ему удастся привлечь на свою сторону римское войско, то он должен немедленно арестовать Мартина и заставить всех епископов подписаться под типосом. Если же римское войско будет против этого, то подождать с осуществлением данного ему приказа, собрать равеннские войска, а затем все же привести его в исполнение. [1797] Очевидно, в Константинополе узнали о противодействии типосу в Риме, а также о том, что папа собрался созвать собор для осуждения монофелитства. Византийское правительство, рассматривая эти стремления как политическую измену, как неповиновение и даже восстание против законной власти, решило пресечь их самыми энергичными мерами. Однако оно, в то же время, опасалось восстания в Риме и вообще боялось политических осложнений, которые могли возникнуть под влиянием насильственных мер против пользующегося на Западе огромным авторитетом папы; поэтому Олимпию внушено было действовать осторожно.
Олимпий прибыл в Рим как раз во время Латеранского собора. Но потому ли, что общее настроение тогда в Риме было не в пользу типоса и византийского правительства, [1798] или потому, что он уже в то время составил план отделения от византийского правительства и желал быть в мире с папой, [1799] Олимпий не исполнил императорского приказа. [1800] Латеранский собор продолжал свою деятельность беспрепятственно и довел свое дело до конца. Между тем, в Константинополе были необычайно раздражены действиями папы, [1801] особенно анафемой на типос. [1802] Там теперь решено было не останавливаться перед мерами жесточайшего наказания. Однако на первых порах византийское правительство было бессильно. Италия в 650–652 гг. находилась в восстании: экзарх Олимпий, объявивший себя независимым, не признавал власти византийского императора. В это время папа и преп. Максим беспрепятственно развивали свою деятельность, писали послания, поддерживали православие, например, посылали деньги православным христианам, жившим под игом сарацин, [1803] и т. п. В каком отношении папа стоял к восставшему экзарху, сказать трудно. Во всяком случае, вряд ли он оказывал ему непосредственную поддержку, как впоследствии обвиняли Мартина на суде в Константинополе, [1804] и вряд ли он был бунтовщиком в собственном смысле этого слова. [1805] Но, во всяком случае, несомненно, что он открыто не противодействовал Олимпию, хотя и знал о его планах и, может быть, даже рассчитывал на то, что Олимпию удастся его восстание и он, как и другие бунтовщики, взойдет на императорский престол. [1806] Как бы там ни было, восстание Олимпия было непродолжительным: в одну из экспедиций против сарацин в Сицилии он умер от моровой язвы. [1807]
<Арест и суд над папой Мартином; ссылка и смерть>
Это развязало руки византийскому правительству; и к тому же в 652 г. оно заключило мир с арабами на два года [1808] и могло все свое внимание сосредоточить на внутренней политике и улаживании своих отношений к Западу. Скоро началась эра преследований православных в Риме. [1809] В Италию был послан новый экзарх Феодор Каллиона с кубикуларием Феодором Пеллурием, которым был вручен приказ об аресте Мартина и избрании на его место другого папы. [1810] Феодор Каллиона прибыл в Рим 15 июня 653 г. [1811] Папа был болен и не мог встретить экзарха. 17 июня Каллиона после обыска в папском дворце приказал арестовать Мартина, лежавшего в Латеранской церкви. [1812] При этом он передал клиру римскому указ о низложении Мартина и об избрании нового папы. [1813] 19 июня (в среду) Мартин был тайно отправлен из Рима и после трехмесячного плавания 17 сентября прибыл в Константинополь. [1814] Здесь он был заключен в Прандеарий, 20 декабря был судим сакелларием как государственный изменник [1815] и объявлен лишенным сана. В то время процесс по обвинениям в государственных преступлениях совершался очень быстро, причем в Византии не любили стеснять себя никакими формальностями. От смертной казни Мартина спасла просьба к императору Константинопольского патриарха Павла, лежавшего на смертном одре; [1816] Мартин подвергся жестоким истязаниям и поруганиям и 17 марта 654 г. был сослан в Крым, где, томимый голодом и лишениями, 16 сентября 655 г. скончался. [1817] В Риме в то время, по настоянию византийского правительства, получившего теперь полную свободу распоряжаться в нем по-своему, был избран папой, еще при жизни Мартина, Евгений I и посвящен 10 августа 654 г. [1818]
<Взятие под стражу преп. Максима в Риме, и вопрос о времени этого события>
Таким образом, мщение византийского правительства постигло главу православной оппозиции. Не могло оно не коснуться и преп. Максима, [1819] который был вдохновителем всей церковной политики Рима и участвовал во всех мероприятиях против официального византийского «православия». [1820] Он также был схвачен, заключен под стражу и отправлен в Константинополь. Ученые обычно спорят, раньше или позже папы Мартина или одновременно с ним постигла преп. Максима кара византийского правительства. Баронио, опираясь на Феофана, [1821] полагает, что преп. Максим был схвачен в одном году с папой Мартином, но раньше его, ибо для византийских властей нетрудно было арестовать простого монаха и при этом чужестранца. [1822] Другие ученые ставят взятие преп. Максима под стражу после заключения Мартина и относят его к 655 г. [1823] Наконец, большинство ученых полагает, что преп Максим был схвачен одновременно с папой Мартином в 653 г.. [1824] За это говорит пространное житие преп. Максима, на что обыкновенно и ссылаются исследователи. Однако само по себе это показание жития мало заслуживает доверия с нашей стороны: прежде всего, житие относит взятие св. исповедников под стражу к 9 г. Константа, т. е. к 650 г.. [1825] Потом, судя по этому житию, вместе с преп, Максимом были арестованы и два его ученика — оба Анастасия, [1826] между тем как известно, что Анастасий Апокрисиарий еще раньше (в 648 г.) был схвачен в Константинополе и с тех пор томился в ссылке в Трапезунде; участь же преп. Максима в Риме разделил только Анастасий Монах, который, по-видимому, все время был его неразлучным спутником. [1827] Так как из вполне достоверного источника [1828] известно, что Анастасий Монах схвачен 11-го индикта (1 сентября 652 — 31 августа 653 г.), то отсюда можно положительно утверждать, что исповеднический подвиг преп. Максима начался в 653 г., вероятно, одновременно с взятием под стражу папы Мартина. [1829]
<Начало исповеднического подвига преп. Максима>
Так началось для преп. Максима время великого исповедания истины. Правда, на первых порах (говорим вообще) с ним не обращались так сурово, как с папой, и не спешили подвергнуть его тому жестокому наказанию, которое было впоследствии применено к нему со всей строгостью. Объясняется это тем, что преп. Максим не занимал, как папа, выдающегося административного положения в Церкви, что его авторитет зависел не от его высокого положения, а всецело покоился на том глубоком нравственном влиянии, которое он имел на народные массы. Это влияние нельзя было сломить внешней силой, как это сделали по отношению к Римскому папе; нельзя было устранить его и отправить в ссылку. Поэтому в Византии приняли все меры к тому, чтобы склонить преп. Максима на свою сторону. Только видя его непреклонную верность православию, стали подвергать его преследованиям; причем его постоянно обвиняли и судили как политического преступника. Как это ни казалось странным, особенно по отношению к скромному монаху, [1830] однако в Византии, как мы сказали выше, смотрели на деятельность преп. Максима с политической точки зрения и оценивали ее как противление мероприятиям правительства. Впрочем, несмотря на эту официальную точку зрения, от Церкви не скрылся истинный смысл подвига преп. Максима и он навеки удостоился наименования «исповедника» веры Христовой.
ebooksa