Обстановку помещения дополняли два высоченных, под самый потолок (а тот здесь был метра четыре, не меньше), книжных шкафа со стеклянными дверцами – один справа, другой слева. Первый – забитый под завязку толстыми томами в одинаковых черных переплетах с золотым тиснением по корешку. А вот у второго, дверцы которого оказались распахнуты, книги (с виду – такие же, что и напротив) стояли лишь на двух-трех нижних полках, верхние же оставались пусты.
Единственным украшением скучных светло-бежевых стен выступала круглая эмблема, висевшая по центру над дальним столом – подобная той, что я видел на барельефе в приемной, только здесь она была выполнена в цвете. Волны стали синими, разбрасывающими серые брызги, тучи – черными, молния – ослепительно белой, а сама колонна – словно высеченной из красного гранита. Дата наверху и надпись понизу горели золотом.
Дверь за моей спиной закрылась, и я машинально обернулся: оказалось, что Федор Федорович вместе со мной не вошел, так и оставшись в приемной. Но прежде, чем я успел решить, к хорошему это или к дурному, голос из глубины помещения заставил меня, вздрогнув, снова отвернуться от входа:
– Что же вы замерли, молодой человек? Проходите, не стесняйтесь!
Только теперь я заметил хозяина кабинета. Мужчина лет пятидесяти в сером костюме-тройке, невысокий, с зачесанными назад начавшими седеть волосами, выступил из-за открытой дверцы книжного шкафа. Именно она, бликуя стеклами, и скрывала его от моего взора раньше.
– Присаживайтесь, – предложил мне хозяин, неопределенным жестом указав на длинный стол.
Торопливо кивнув, я сделал несколько поспешных шагов и опустился на крайний от двери стул, оказавшийся, к слову, довольно жестким.
– Что ж вы так несмело-то? – подбадривающе улыбнулся обладатель серого костюма, но прежде, чем я успел сообразить, что он имеет в виду, и пересесть ближе к высокому столу, хозяин уже подошел и устроился напротив меня – тоже с самого краю.
– Ну, давайте знакомиться, – проговорил он затем, положив руки на столешницу и слегка подавшись вперед. – Меня зовут Анатолий Сергеевич.
– Игорь, – представился я. И, подумав, уточнил: – Игорь Дмитриевич Одинцов.
– Отлично, – кивнул хозяин, с таким видом, словно я верно угадал ответ на какую-то каверзный задачу – чем, кстати, живо напомнил мне манеру Федора Федоровича. Одна школа? – Давайте условимся, Игорь, – отчество мое Анатолий Сергеевич проигнорировал – как мне показалось, едва ли не демонстративно. – Я задам вам несколько вопросов. Но, отвечая на них, вы станете говорить лишь о том, что видели или в чем участвовали сами. Ну а если не видели и не участвовали, то хотя бы являлись современником. Не о чем где-то прочли, услышали – как о событиях прошлого, пусть и якобы самого недавнего – только живые впечатления. Постарайтесь не ошибаться и не пытайтесь юлить – и то, и другое вам только навредит, к тому же, ложь я сразу замечу. Готовы?
– Вы доктор? – не спеша с согласием, спросил я – поняв (пожалуй, даже слишком хорошо поняв), что именно от меня хотят.
– И доктор тоже, – кивнул хозяин. – Даже дважды доктор: доктор права и доктор физико-математических наук. Еще, помнится, защищался по философии, но ту степень обнулил очередной Скачок.
– Э… Скачок? – вопросительно приподнял я брови.
– А вы как это называете?
– Что называю?
– Ладно, пока не важно, – нетерпеливо повел рукой Анатолий Сергеевич. – Готовы отвечать на вопросы?
– Готов, – не решившись более тянуть резину, заявил я.
– Ну, тогда поехали. В каком году в России проходил Чемпионат Мира по футболу?
– Э… – первый же вопрос вызвал у меня определенные затруднения. – Как вы сказали, рассказывать о том, чему сам был непосредственным свидетелем?