– Вопрос справедливый, – согласился я. – Объясняю. То, о чем я говорю, непременно повлечет парадокс. Целую кучу парадоксов. А их, знаешь ли, никто не любит – ни в Ордене, ни в вашем Легионе, – помнится, Осип Фомич был в этом вопросе весьма щепетилен, соотнося момент удара и нашу с Полиной миссию в 1837 год. – Но если вы очень-очень-очень меня огорчите, на парадоксы мне будет наплевать. Пока нет, но тогда – да. Ты права, вы уже меня очень огорчили. Но разница между «очень» и «очень-очень-очень» – аккурат судьба моего, как ты выразилась, дубля. Не то чтобы он представлял из себя что-то безумно ценное – это тупиковая ветвь, плод просчета – но лично мне, по понятным причинам, он небезразличен. Так что сделаете, как я сказал – можете выдохнуть и расслабиться. По крайней мере, пока не сотворите какую-нибудь новую гнусность. Начнете юлить – пеняйте на себя.
– Что-то это слишком похоже на предложение капитуляции, – заметила Ольга. – Нам нужно подумать.
Полина снова тронула меня за локоть:
– Посули им адрес штаб-квартиры, – беззвучно, одними губами проговорила она, когда я обернулся.
– С ума сошла? – вытаращил глаза я, не забыв, впрочем, отключить микрофон телефона.
– А что, Карфаген должен быть разрушен!
– Но не такой же ценой! Вспомни бойню на Волоколамке!
– Ну… В конце концов, я же сказала посули, а не выдай, – буркнула моя напарница, потупившись – похоже, мне удалось ее усовестить.
– Это и есть предложение капитуляции, – сухо проговорил я – снова в эфир. – Но относительно почетной капитуляции. Хотите думать – думайте. С Легатом вашим посоветуйтесь… – вот да, пусть начальство им объяснит про парадокс! – На все про все даю ровно десять минут. По истечении которых либо увижу вас на остановке трамвая, либо… Либо огорчусь уже по-настоящему. Со всеми, так сказать, вытекающими. Не знаю, что найду, вернувшись, в новой реальности, но вас троих в ней точно не окажется. А может, и в целом Легиона. Это все. Au revoir.
И, не дав собеседнице возможности немедленно продолжить спор, я оборвал разговор.
* * *
– Подошел трамвай, – сообщила Полина от окна. – Слушай, похоже, легионеры, и правда, собираются в него загрузиться! Неужели сработало?
У «амбразуры» моя напарница осталась в одиночестве: из-за нестихавшей боли в ноге я предпочел опуститься на пол.
Второй телефонный разговор – минуту назад – я провел уже там, полулежа.
– Мы согласны отступиться – на этот раз, – сухо заявила Ольга. Это она перезвонила – хотя Полина меня и уверяла, что ее номер у чужих абонентов не определяется и обратный звонок невозможен. – Но есть один нюанс…
– Никаких нюансов, – отрезал я.
– Да послушай же! – взвилась рыжая. – Мы уходим,
– Дай угадаю, – не удержался я. – Пуля в правом бедре?
– А, ну, ты все видел… – протянула Ольга.
Уроборосова инерция потока!