Юркнув под полог, Скорый снова зарылся в рюкзак. С самого дна извлёк свой походный «Шмель» и начал раскочегаривать.
Бабка спросила:
— Скорый, а не бесполезную работу ты делаешь?
— А если это всё — временно? А?… А я расквашуть тут! Вот хрен!… Нечего сопли разводить! Надо искать домик. Небольшой, и с дровами… О!! Надо ко мне домой гнать!! Там и дров навалом, и угля.
Шмель уже загудел, нагревая воздух.
— Шило, кокон сможешь сделать. Так же как раньше. Секунды на две.
Шило напрягся.
— Чёрт! Не могу! Не получается!
Бабка добавила.
— И у меня дальность уменьшается. Постоянно. Да твою мать! Вроде действительно конец!
— Мужики, перетащите Бабку на заднее сиденье.
Бабку перекинули назад легко, как куклу. А Пашка сел на место водителя. Вывернул руль. Проскочил по просеке, рядом с линией электропередачи, перевалил через полотно железной дороги и по полям полетел в сторону Черновки.
— Придерживайте примус!
Пение тварей навязчиво, как звон в ушах, звучало отовсюду. Весь Улей гудел на одной ноте.
Пошёл снег. Солнце окончательно скрылось за пеленой. Короткий щёлкнул тумблером, и вспыхнули фары. Мощные. Галогенки, наверно.
Ноги начали мёрзнуть. Негерметизированный пол пропускал холодный воздух. Пашка, последним усилием дара, погнал тепло по ногам.
Через двадцать минут молчаливой гонки, подкатили к околице поселка. Пашка привычно попёр к своему дому по знакомым улицам.
Снег уже мёл откровенно по–зимнему. К Пашкиным воротам подъехали по сугробам.
Загнав багги в ограду, обжигая руки о холодный металл, он закрыл ворота, и отогнал машину за дом, к бане.
— Все заходите в баню, затапливайте печь. Дрова там есть.