– Ну, а чтобы вы поверили в искренность моих слов, поделюсь важной информацией: завтра боевики «Мужества» совершат поджог городского склада с мукой.
– Сведения точные?
– Точнее не бывает. Правда, меня там не будет, я выполняю другое важное задание.
– Моё устранение?
– Да. Нужно отметить, что вчерашнее нападение на вас со стороны бандитов сыграло мне на руку. Я скажу Каурову, что вы всерьёз озаботились мерами собственной безопасности, стали очень осторожным и что мне теперь потребуется больше времени на подготовку. Возьму неделю, а то и две. Надеюсь, к тому моменту вы найдёте способ помочь мне.
– Договорились, – кивнул я. – Но, раз вы всё равно встречаетесь с Кауровым, может, сразу сдадите его нам?
– Обязательно. Но только после того, как пойму, что меня не хотят использовать.
– Я искренне хочу вам помочь, – признался я.
– Тогда до свидания. Да, нам ведь нужно договориться о месте будущих встреч. У реки есть старая перевёрнутая баржа – там тихое и укромное место. Я буду там через каждые два дня в восемь часов вечера. Вас устроит такой вариант?
– Вполне.
– Тогда разрешите откланяться, Георгий Олегович. Заскочу ненадолго к жене, а потом отправлюсь обдумывать ваше устранение. И да, не пытайтесь за мной проследить – в Лионе у меня были отличные инструктора, которые научили, как уходить от любой слежки. А я оказался одним из лучших учеников, – добавил он не без гордости.
Шакутин поднялся и вышел из комнаты.
Чуть погодя, до меня донёсся приглушённый шёпот его жены, а потом заскрипела её кровать.
Под этот аккомпанемент я и заснул.
Утром после летучки я связался по телефону с Архипом, чтобы договориться о встрече.
– Надо же, сам начальник милиции позвонил, – засмеялся он в трубку, услышав мой голос. – Вроде и дня не прошло…
– Архип, надо срочно поговорить. Извини, по телефону не могу… И встретиться надо бы на нейтральной территории.
– Понял, Георгий. Как насчёт встречи через час у городского кладбища? Там в это время даже нищих нет, ну и сам понимаешь, покойники – самые неразговорчивые свидетели.
– Годится.
– Тогда до встречи, – Чекист положил трубку.