Сэвидж выпустил изо рта облачко дыма и смотрел на него так пристально, будто надеялся в его очертаниях увидеть ответ на свои мысли.
— А вам не кажется, что они постараются не пустить нас в студию? — спросил он задумчиво.
Вот это уже был деловой подход.
— Не сомневаюсь, что так оно и будет.
Он прищурился:
— Понятно.
— Как у вас со здоровьем, мистер Сэвидж? Сердце в порядке? Это я к тому, что сегодня нам придется побегать.
— Я ежедневно делаю гимнастику, Мой врач говорит, что здоровье у меня как у сорокалетнего, хотя мне, знаете ли, пятьдесят два, — горделиво ответил банкир.
— Прекрасно, мы в равных условиях. Мне тридцать восемь, но чувствую я себя на сорок с лишним.
Он не сумел сдержать самодовольной улыбки. Я был рад, что он хоть немного успокоился.
— Я уверен, что вы опять шутите, Ливайн. Я же помню, как вы прыгнули с пожарной лестницы в окно моего кабинета. У вас это получилось чрезвычайно ловко.
Я встал:
— Мне ничего другого не оставалось. Нам пора. Ваша машина внизу?
— Разумеется.
— Отпустите пока шофера, но в пять минут десятого он должен стоять напротив радиоцентра с включенным двигателем.
— А сейчас мы двинемся пешком?
— Отсюда всего два квартала. Для пользы дела лучше, если мы появимся там незаметно.
Вечер был душный, и, едва мы покинули контору и вышли на улицу, сорочка на мне промокла насквозь. Было половина девятого. Уже смеркалось. Мысленно я повторял программу вечерних передач:
7.30. Шоу Дика Хэймса
8.00. Джинни Симс