— И сколько за вас дадут, как думаете?
— Хватит, чтобы купить квартиру на Парк-авеню.
— Санни-Сайд меня вполне устраивает, но я вас понял.
— Люблю понятливых! — Рубин хлопнул меня по колену. Он был не брит, и верхняя губа у него блестела от пота. — Ты классная ищейка, Джек, просто классная.
Надо же, как разговорился.
— Стараюсь. Ну а что тебе нужно от меня?
— Это и тебе нужно. Отвезешь меня в Нью-Кингстон, это пять часов отсюда на машине. Там, на ферме у тетки Фентона, пленки. Я запарковался поблизости, в Маргарэтвиле, доберусь пешком. Ты получаешь пленки, я пересаживаюсь в свой «форд» — и только меня и видели.
— А почему ты не приехал на «форде» сюда?
— Боялся, что возле твоего дома меня засекут. Меня еще никто никогда не залавливал, но сейчас, чувствую, это вот-вот случится, и очко у меня играет, приятель, честно тебе признаюсь.
Я оставил «форд» в Маргарэтвиле и приехал последним автобусом. Летний сезон, автобусы ходят допоздна.
Он совсем меня заболтал, но, что характерно, так и не ляпнул ничего лишнего, а я и без того плохо ворочал мозгами спросонья, поэтому не сразу сообразил задать самый важный вопрос. Но все-таки задал:
— Ол, почему ты решил отдать пленки именно мне?
— А кому же еще, корешок? — Он уже откровенно распоясался. — Ты — лицо заинтересованное, верно? Если поперся за ними в Смит-таун, значит, они тебе нужны. Так или нет? Короче, поехали.
— В четыре утра?
— Да уже светает…
После трех чашек крепкого кофе я скорее способен спуститься в бочке с Ниагарского водопада, нежели снова лечь в постель, поэтому прошаркал в спальню, натянул коричневые брюки, облачился в желтый спортивный пуловер и старинный пиджачок цвета хаки, на голову водрузил коричневую кепку, а вот когда вышел в гостиную, Рубин стоял у двери и… Нет, вы только представьте эту отвратительную сцену: неблагодарный мерзавец целился из кольта в благородное и любвеобильное сердце мистера Ливайна.
— Ах ты сукин сын! — сказал я, досадуя больше на себя, чем на этого поганца.
— Спокойно, Джек, не дергайся. Я же тебе говорил, что моя голова дорого стоит. Чует мое сердце, сдашь ты меня.
— Если бы я знал, кому…
— Может, и не знаешь, а может… Кто вас всех разберет? Поставь себя на мое место.