Однако Лобов, выслушав его, все еще сомневался, спросил у Жохова, есть ли племянник у Гурылевой.
— Был и племяш, его еще мальчишкой в Питер увезли. Слышал потом от людей: школу прапорщиков кончил, в офицеры выбился. Хрыковы им фамилия.
Теперь уже и у Лобова не осталось сомнений — поваром колонии был Хрыков, значит, телегу надо искать на гурылевском хуторе.
Через час остановились в ольшанике возле хутора, всмотрелись, нет ли чего подозрительного.
Дом был широкий и приземистый, с покатой железной крышей, дощатым навесом над дверью и пятью окнами в кружевах резных наличников. Слева стоял сарай с распахнутыми настежь воротами, в нем две телеги. К стене сарая привалились сани с ржавыми полозьями, напротив — колодец с очепом.
На хуторе было спокойно; все строения, как нарочно, открыты со всех сторон, незаметно не подойдешь.
Из избы вышла высокая баба с лукошком, высыпала на землю зерно и скрылась в доме. Немного погодя появился хозяин хутора, зачерпнул из колодца воды и унес ведро во двор.
На крыльцо вышел парень в пиджаке, черной рубахе навыпуск, в сапогах гармошкой.
— Никон Ипатьевич, ну-ка глянь! — сказал Тихон.
— Чужой! А может, этот самый племяш, — сиповато произнес Жохов. — Я ведь его только пацаном видел.
Лобов раздумывал, как поступить, а Тихона так и подмывало броситься вперед, скрутить парня, пока тот ничего не подозревает.
— Чего канитель тянем? — ворчал Жохов.
Милиционер его поддержал:
— Нагрянуть под предлогом изъятия самогона — и дело с концом.
— А вдруг там бандиты отсиживаются? И сколько их? — спросил Лобов. — Нет, иначе сделаем. Ты, Тихон, вместе с Жоховым здесь останешься, если что — прикроешь.
Пригнувшись, Лобов и милиционер ушли жиденьким ольшаником в сторону хутора. Время тянулось медленно.
— Уснули они, что ли, в кустах? — ворчал Тихон.
Минут через десять на крыльце появился Рожков, замахал фуражкой.
— Чисто сработано, — одобрительно сказал Жохов.
Но Тихон засомневался: