У обычной двери из этого помещения, ведущей вглубь суда, стоял пост охраны. Ребятам на глаза попались: грязный стол с одним охранником, стопки бумаг и… всё. Тут больше ничего не служил для охраны суда.
– Стоять! – Крикнул охранник, в одеяниях цвета охры. – Куда идём?
Амалия прокашлялась и выдала ответ милым голосом:
– На заседание Муниципального Суда Сообществ номер ноль-три-пять-шесть-восемь-три.
Охранник залез в стопку бумаг и что-то там нашёл. Прочитав текст на рваном клочке бумаги, и присмотревшись к лицам, он сонно кинул:
– Хорошо, проходите вовнутрь. Вам нужно будет подняться на девятый этаж в кабинет, номер сто два.
Удивление и усмешка взяли верх в душах ребят. Они не могли поверить в то, что вся охрана суда сводилась к одному охраннику. И вся его защита зависит от охраны, похожей на строгую вахтёршу у входа в общежитие.
Ребята прошли в обшарпанные коридоры. Стены укрылись в ковёр из сырой и влажной заплесневевшей извёстки. Всё нанесение стен покрылось в бесконечную сеть из трещин и дыр. Где-то на прогнившем деревянном полу, укутанном в вонючий и почерневший ленолиум валялись куски бетона, отломившиеся от стен.
Повсюду бегали и суетились люди. Одетые в чёрные потёртые дырявые мантии судьи бегали из кабинета в кабинет. Судебные клерки и служители закона, в потрёпанной одежде с небрежным видом постоянно ходили по коридорам. У подростков складывалось впечатление, что тут не суд, а общежитие для несостоявшихся в жизни людей: нищих и бедных.
– Что это? – в голосе Амалии чувствовались нотки удивления, смешиваемые с её бесконечным тембром невинности.
– Это суть государственных судов и его судопроизводства, – поучительно ответил знающий всё Ансуа. – Или вы не читали всего законодательства про суды?
– Нет. – Тяжело ответил Лютер, стараясь идти возле Амалии.
– Вся суть этих законов сводится к тому, что «разбирательство дел государственными судами должно быть полностью открыто для всех, ибо это повышает индекс демократии в обществе». Поэтому мы на посту встретили только одного охранника.
– А что же со всем этим? – недовольно кинул Лютер, проведя рукой вокруг, указывая на окружение, похожее на внутренности руин. – Тоже политика «открытости государственных учреждений»?
– Нет, мой друг. Из-за того, что парламент и правительство ведут конфедерально-федеральную политику. Это значит, что каждый регион сам о себе заботится. Вот финансирование региональных судов и полетело к чёрту. – Пытаясь сойти на некий пафос, ответил парень, открыв помятую металлическую дверь, пропуская своих друзей на лестницу.
Подошва обуви Лютера коснулась ступеньки, от которой сразу же отломился кусок бетона. Все края ступеней кончались обломанными кусками. Разворошённый и разбитый вид лестницы повергал в сущий шок, словно это здание стояло заброшенным вот уже лет пять. Но вся ирония свободного мира сводилась к тому, что в нём работают и живут порой тысячи человек.
Тут же возле них прошёл человек, облачённый в судейскую мантию. Он тащил за собой мешок, на котором большими буквами виднелось: «Бетон. 50 килограмм». Судья волок его по ступеням, и уши Лютера услышали лёгкий хруст и стон ступеней, как будто они вот-вот сломаются под весом мешка.
Внезапно ребятам стало жалко судью, который обязан волочить наверх тяжеленный мешок, из-за того, что регион по закону должен финансово и материально поддерживать тех, кто именовался «Вестниками Свободы». Больше сотни «свободных» гендеров, звероформированые люди, легализованные педафилы, капрофилы и прочие «свободолюбцы» прожирают бюджет региона на восемьдесят процентов, оставляя всех остальных без денег. Пожилые люди, инвалиды всех групп, малоимущие, смертельно больные и ещё множество людей было обречено на долгую и мучительную смерть, если не причислялись к проклинаемым «Вестникам Свободу» – единственно и истинно привилегированному неосословию. Ибо, как сказано в Гранд-Федеральном законе, о «Поддержке Вестников Свободы» – «только те, кто несёт саму Свободу в себе, должен быть социально защищён и обеспечен из бюджета, так как это несёт в себе фундамент для развития самой Свободы».
Лютера, при виде всего этого, брало жуткое негодование. Парень просто не мог понять того, как люди могут так жить. Во имя «Прав и Свобод» каждый день вынуждены влачить жалкое существование миллионы человек. Воспитание отца, концепция которого заключалась в справедливости, взаимопомощи и всеми ненавистных старых традиционных ценностях и архаичных воззрениях на мир. Очень трудно жить в этом мире с такими идеалами в сердце.
Путь привёл ребят на девятый этаж. По мере подъёма, лестница становилась всё ухоженнее, а стены вокруг переставали красоваться паутиной жутких трещин и ковром изо мха и плесени. Однокурсники отворили приличную пластиковую дверь, и перед ними открылся совершенно иной мир, поражающий своим великолепием и яркостью красок. Стены, отделанные дорогой голубой известью, изобиловавшие яркими картинами и плакатами с инструкциями. На полу стелился недешёвый паркет, буквально сверкающий от того, что его начистили тряпками. Местным светилом представлялась роскошная и богатая люстра, сиявшая десятками гроздями хрустальных огранённых камней. Двери кабинетов так и красовались своей дороговизной и помпезностью. Повсюду расхаживали люди, облачённые в дорогостоящие одежды или безумные одеяния, мало похожие на настоящее облачение. Суды Сообществ и Корпораций содержались в строгом порядке и роскошном убранстве, дабы доказать превосходство всего частного над государственным.
ebooksa