Гластейн почувствовал, как лицо обожгли горячие слезы, которые от соприкосновения с холодным гуляющим ветром, становились только более обжигающими. Он поспешил смахнуть их трясущейся ладонью. Странно, его руки никогда не тряслись, ни в бою, ни в шторме, ни в штиль, подобное случалось лишь раз: на своей собственной свадьбе. И вот опять. И причиной в обоих случаях была она — Иделиса Эверек, старшая дочь графа Тайрина Эверека, богатейшего дворянина юга, чьи владения граничили с бескрайними дикими краями востока, очаровавшая юного принца с первого взгляда. Против воли, в голове Гластейна вспыхнул образ: гордый аристократический стан, благородная бледнота, слегка надменное, но по-детски милое лицо, с парой небольших родинок над правым уголком рта и волнистый, переливающий всеми оттенками черного, густой водопад волос. Статуя, не смотря на то, что была высечена с огромным вниманием к некоторым деталям, не смогла передать все очарование усопшей, и сейчас Гластейн был этому безумно рад.
Принц тяжело вздохнул, опираясь о каменную плиту, поднялся на ноги. Он убрал бурдюк за пазуху, обтер намокшие глаза и медленно поднес руку, к возложенному им, венку. Проведя пальцами по синим бутонам, он вдруг резко убрал руку назад, и, развернувшись, поспешил убраться.
— Милорд! — Вдруг раздалось совсем рядом, выдавив принца из тяжелых раздумий.
Гластейн резко встряхнул головой, обернулся.
— О. простите, милорд, я не хотел вас напугать. — Из глубины склепа, разводя руками и чуть-чуть прихрамывая, вышел Эревард Гис.
— Лорд-канцлер, — принц облегчено вздохнул и приклонил голову, в знаке приветствия.
В ответ канцлер поклонился полностью.
— Не ожидал здесь увидеть кого-нибудь, в такое время.
Лорд-канцлер сухо прокашлялся:
— Кхм, брр…Н-да, разрешите мне показать причину моих вечерних блужданий. — Эревард Гис развернулся и демонстративно поманил принца за собой.
Они прошли длинный коридор, наполненный могильными плитами и каменных изваяний, изображавших бывших правителей Рейна из рода Йорренов. Войдя за узкий коридорчик за поворотом, канцлер отворил низенькую, массивную дверь и принц, вслед за лордом Гисом, вошел в душные мастерские камнетесов и плотников. Сейчас здесь никого не было, и все станки были пустые, однако, из-за широкой двери одной из мастерских раздавались звонкие удары. Именно туда пригласил принца канцлер.
Войдя туда, Гластейн увидел низенького сутулого старичка с длинной, покрытой каменной пылью бородой. Он старательно прибирал инструменты на полку, и, заметив вошедших гостей, низко поклонился.
— Подойдите, принц. — Лорд-канцлер подвел Гластейна к грубо отделанной каменной плиты для надгробия.
— Для отца? — Догадался Гластейн.
Канцлер молча кивнул. Принц обвел взглядом мастерскую и увидел в углу прямоугольный каменный куб, грубо стесанный по краям. А рядом с ним висел хорошо нарисованный портрет его отца.
— Заготовка для бюста. — Словно угадав мысли принца, ответил на еще незаданный вопрос канцлер.
— Не понимаю эту одержимость со статуями и прочем, плиты раньше было достаточно.
— Ваш дед это ввел, приказал всем предыдущим правителям и членам королевского рода изваять каменные изображения. — Канцлер усмехнулся, — было весело наблюдать, как скульпторы выдумали все новые и новые лица, чтобы изобразить давно усопших Йорренов.
— В детстве я думал, что это действительно они, что скульптор стоял и срисовывал все это с натуры. Как церковь разрешила слепить изображение Альфреда?
— Оу, — улыбка канцлера стала еще шире — за процессом наблюдал сам первосвященник! Сколько же было споров, какие волосы должны быть: прямыми или волнистыми, взгляд должен быть повелительным и грозным или милосердным и добрым, словно… — канцлер прищурился, пытаясь произвести цитату одного из священников: — «взгляд всепрощающего и всепонимающего отца». Вот так он сказал! И, взгляд таким и сделали.
ebooksa