Венец из окровавленных костей

Гластейн погрузился в печальные мысли о своем больном отце-короле. Из них его вырвал громкий крик из-за двери.

— Милорд, лорд Бортон просил передать, что все лорды-советники прибыли!

— Ну что ж, начнем. — Вздохнул Гластейн.

***

Лорд Грегори Бортон и раньше присутствовал на королевском совете высших лордов, но только во время войны, когда в этот просторный зал собирались не только лорды-советники, но и весь свет военной аристократии. Народу здесь было тогда, не протолкнуться. Споры, крики, звяканье мечами, удары кулаками по столу. Бывала и яростная бранная ругань. В этом плане, высочайшие лорды ничем не отличались от низкорожденных.

Но сейчас, в этом просторном зале находилось меньше десятка человек — лорды-советники и он сам. Зал выглядел строго и без излишеств, как и подобает месту, в котором высочайшие принимали важнейшие решения. Голые серые каменные стены, большой, крепкий, с обитыми железом ножками стол, без резьбы и украшений, такие же стулья. Все было массивным и крепким, во всем чувствовалась твердая королевская власть. Это, надо признать, слегка давило, эмоционально. Однако не смотря на серость, помещение не плохо освещалось. Свет исходил из трех больших окон и сети факелов, развешанных на стенах, так же, на самом столе располагался подсвечник.

Света здесь хватало, но зал очень сильно выделялся от разукрашенных фресками и колоннами коридоров дворца. Будь на то воля самого лорда Грегори, он бы сделал это место повеселей. Н была не его воля.

Оторвавшись от рассмотрения убранства взгляд Грегори проскользил по лордам-советникам. Сегодня здесь собрались все пятеро высших советников, вернее четверо из них были таковыми, пятым был представитель церкви, которого Грегори раннее не видел. Обычно пятое место занимал господин первосвященник, но церковь еще не успело выбрать нового, поэтому его место занимал какой-то представитель столичных церквей. На его стороне сидел добродушный сэр Джеральд Берген, командующий флотом и смотритель за морскими путями — в меру упитанный, добродушный на вид усатый старикан. Он был немногим младше самого Грегори. Далее восседал Торвен Аррон — близкий друг самого Грегори и короны. Старый вояка, командующий королевской гвардией и занимающейся рекрутством и учетом графским войск. Когда то этот пост мог занять сам Грегори, но отказался, чтобы стать наместником короля Рейна в герцогстве Клермонтском. Он прослужил там три года. Герцог Клермонт — восточные соперник Рейна, однако его земли служат хорошей преградой от варваров востока и полчищ лесных Даннан. На другой стороне стола сидели, пожалуй, самые значимые и труднозаменяемые члены совета. Сутулый казначей Годвин Оулдман и лорд-канцлер Эревард Гис. Который, пожалуй, был самым из присутствующих. Он был высок и очень жилист. Издали можно было подумать, что он невероятно тощ. Однако вблизи, даже сквозь одежду можно было почувствовать остатки былой физической силы. Лорд Эревард в свои годы был прекрасным воином, впрочем, как и все здесь. Лорд-советники сменялись куда реже королей. Только канцлер и казначей прослужили уже двум. И, настает черед третьего.

Двери со скрежетом распахнулись, да так, что Грегори вздрогнул. В зал в сопровождении двух стражников вошли принцы — Гластейн и Редманд. Достойные сыны своего отца, бог отнял у короля всех последующих детей и их жен, но оставил двух, самых крепких, самых сильных. Многие считали это проклятием, но Грегори больше благословением. Братья росли во взаимном уважении и редко ссорились. А младший и вовсе на трон не рвался. Что радовала, не не то, чтобы Редманд уступал своему брату, напротив, он создавал впечатление мудрого и умного парня, однако когда оба сына короля хотят трон, быть беде. Был конечно еще и третий… «нда, третий» — вздохнул про себя Грегори — «На совет он опять не явился».

Принцы сели рядом с друг другом. Когда они находились вот так рядом можно было получше найти их схожесть. Походи они были в первую очередь глазами — темно-карие, во взгляде чувствовалась снисходительность и умение повелевать, от отца. Они оба не носили бород, только Гластейн сейчас был с десятидневной щетиной. Оба высокие, хорошо сложенные, разве что Редманд гораздо бледнее и немного тоще своего брата, но клинок держал он крепко, Грегори сам учил, наряду с сэром Аароном и кчей других прославленных фехтовальщиков. Однако различий между братьями было больше: Гластейн на манер северян отращивал длинные волосы, Редманд тщательно стриг, следил чтобы пряди не доставали плеч. На лице старшего красовалось несколько небольших вмятин и шрамов — подарки с войны, и в целом лицо у него было более живое и крепкое: подбородок большой, слегка вздернутый, у младшего подбородок был куда тоньше, треугольный. А вот лоб наоборот, выше, линия волос задиралась высоко. Однако следов облысения, как у Грегори не было. «Это все из-за книг, кто умнее у того и лоб больше становится, поэтому много знать это вредно, а то некрасивым станешь» — шутил как-то Гластейн. Однако некрасивым ни Редманда нр Гластейна нельзя было назвать, а как еще высокая королевская кровь. И, что не мало важно. Без капли кровосмешательсвта. Выходить замуж братьям и сестрам было строго настрого запрещено еще до Альфреда.

— Ну что ж, начнем заседание. — Гластейн ударил ладонью об стол. — С вашего позволения милорды, я возьму первое слово. Начну, наверное, с самого важного на данный момент…Хочу выразить свое опасение и недовольство сложившейся ситуацией. Меня пугает нынешнее положение дел в столице. Моему отцу стоило больших усилий примерить все религиозные общины в королевстве, и теперь все его труды летят в бездну. Как вы могли допустить резню на улицах? — Лорду Грегори, я уже говорил это сегодня. — Грегори смолчал, кивнул. Принц выждал драматическую паузу. — В первую очередь, мое недовольство направленно к церкви…

— Простите, милорд, — Незнакомый в двухцветном плаще поперхнулся, выпил вина из стоящего рядом кубка, — в этом нет нашей вины, народ выплеснул благородный, божий гнев. Язычники обесчестили святейшее место! Неудивительно, что народ решил покарать богопротивных отступников! — Заметив хмурый неодобрительный взгляд принца, молодой священник приноровил тон и поспешил убраться от тяжелого взгляда, уставившись в стол.

Заметив замешательство священника, Гластейн усмехнулся:

— Хм, ну да, божий гнев. — Принц наклонился к столу, положил руки на стол. Молодой церковник заерзал. — Управлять чувствами людей, в том числе и гневом, прямая обязанность церкви…

— Обязанность церкви служить всеблагому и всемилостивому Всеотцу. — Пробубнил церковник, не отрывая взгляд от стола.

Эта фраза вызвала ухмылку у всех собравшихся.

«Неужели церковь не могла прислать кого постарше, и по умнее» — вздохнул про себя Грегори.

— Безусловно, — принц не убирал взгляд с парня. — Вы наш будущий первосвященник?

От этого вопроса у Грегори вырвался невольный смешок, который очень громко ударил по залу. Гластейн это заметил и тоже слегка усмехнулся.

— Нет, нет милорд, ни в коем случае. — Церковник испуганно замотал головой. — Меня выбрали лишь быть временным голосом церкви на высочайшем совете вашего королевского величества.