– Может, мне лучше помочь? Я хочу поглядеть! – тут же взбунтовался паренек.
– Делай, как я говорю! – рассердился детектив, и наследник присмирел.
Мур вышел в коридор, Май, освещая себе путь свечой, направился в противоположную сторону, позабыв о поимке домового. Сыщик пригляделся, поднеся подсвечник к полу – по ковру и по доскам протекала тоненькая струйка крови, словно кто-то здесь проносил то, с чего она накапала. Лисц крадучись в нервном предвкушении последовал за ней, гадая, куда же приведет его кровавый след. Тишина поглощала поместье, и от этого замогильного молчания детектива пробирал мороз по коже. Кровавая линия заворачивала прямиком в одну из гостиных. Мур аккуратно вошел, стараясь вглядеться в кромешную тьму. К своему ужасу он поднял глаза и на стене увидел размашисто написанную надпись кровью:
– Боги милостивые, – в оцепенении пробормотал Лисц, разглядывая надпись. Он подошел поближе и, понюхав, точно убедился, что перед ним настоящая кровь. Последний восклицательный знак соединялся с той струйкой, которая привела сюда детектива. Все это выглядело так, будто кровь самостоятельно по собственной воле притекла и оставила здесь надпись.
Мур, боясь сделать лишнее движение, побрел к комнате графа. Он несколько раз постучал и наконец, перед ним возникло сонное лицо Кристофера.
– Господин Лисц? Что стряслось? Вы поймали домового? – спросил он щурясь.
– Господин Беднам, у меня для вас не очень хорошие новости… – прошептал Мур.
– Охотника убили? Мелвин сегодня не досчитался одного…
– Нет, кто-то оставил послание на стене во второй гостиной… кровью.
Глаза Кристофера распахнулись, он моментально проснулся и быстрым шагом устремился в комнату. Габриэль вылетела вслед за ним, на ходу набрасывая халат поверх длинной сорочки.
Когда они вернулись на место происшествия, комната уже была битком забита обитателями поместья в своих белых ночных одеяниях больше походивших на призраков. Мур раскрыл рот от удивления – когда они только успели подняться со своих постелей и обо всем узнать?!
София-Шейла в нахлобученных на голове бигудях громко перешептывалась с Прициллой в кружевном чепце и с Итаном в ночном колпаке. Барбара с Камиллой приличия ради примерили обморочные состояния, Руфус, Альфред и Роджер явно поставленные в тупик, лишь обменивались серьезными взглядами, стараясь скрыть охвативший их страх. Сьюзен приложила ладонь ко рту и в ужасе держалась за Винсента, что был, как и всегда, мрачнее тучи. Деласи старалась сохранить лицо и достоинство, впрочем, как и Энн, но и слепому было ясно, что они обе напуганы до смерти. Лу с Ноэлем были насторожены, крошка Филиси пугливо жалась к братьям, ища в них защиту. Кайл осматривал тщательно надпись, пока Мелвин трясущимися руками зажигал лампы в комнате. Слуги в нетерпении толпились на пороге, пытаясь хоть одним глазком увидеть, что происходит в гостиной, и только вся честная компания во главе с Жаклин удивлялись происходящему слишком наигранно и искусственно, чтобы детектив им поверил. Мур прекрасно понимал, чьих рук это дело, ведь больше некому было нагонять такого страху в этом доме.
Стоило только Кристоферу переступить порог, Амнес тут же, снося всех на своем пути, кинулся к нему с воплями:
– Какой ужас! Кто мог это сделать?! Это угроза?! Мы умрем?! Мы точно умрем, Крис?! Что это значит?!
– Какого черта… – обомлел Беднам, увидев кровавое послание. Амнес в истерике все еще тряс графа за плечо, пока Альфред не отвесил ему хорошую оплеуху.
Марта Беднам, что стояла к злополучной стене ближе всех, с жутким лицом повернулась к сыну и ледяным голосом спросила: