Питбуль

— Он спрашивал, знает ли кто-нибудь что-то о Питбуле.

Рене Декер приоткрыл рот. Он долго молча буравил Карла взглядом.

— Ты уверен?

Карл кивнул.

— Он спросил Петера Зельнера, знает ли полиция что-нибудь о его смерти.

— О чем еще он говорил?

— Больше ни о чем.

Рене Декер колебался.

— Ты не знаешь, удалось ли… удалось ли им выяснить что-нибудь?

Карл покачал головой.

— Ты сказал, что он звонил из отдела по расследованию убийств?

— Да. С ним разговаривал Зельнер, я слышал только обрывки разговора.

— Как его звали? — Рене Декер вздернул подбородок и посмотрел на берег, где стоял его отец. — Того, кто звонил… как его имя?

— Шефер, — сказал Карл, поправляя очки, — Эрик Шефер.

11

В прихожей и по всему коридору были лужи высохшей крови, черно-фиолетовой и растрескавшейся, как краска на японской керамике раку. Она была смазана в тех местах, куда наступали ногами, а на белых стенах и панелях виднелись табачно-коричневые отпечатки рук, локтей и плеч, которые встречали удары.

Эрик Шефер перешагнул через медную вешалку для пальто, валявшуюся посреди прихожей, сел на корточки и стал изучать кровь, просочившуюся в червоточинки в старых половицах.

Он поднял взгляд, чтобы отыскать на потолке следы, которые могли остаться после резкого взмаха орудием преступления, но не обнаружил брызг крови ни на большой хрустальной люстре, ни на потолке над ней.

Он закрыл глаза и медленно втянул носом воздух.

Кроме яркого металлического запаха крови, в квартире пахло свежестью, мыльной стружкой, солнцем и чистым воздухом из открытых окон. Единственный неприятный запах исходил от палочек, похожих на шпажки «Микадо», которые торчали из перевернутого янтарного флакона на комоде в прихожей. «Cèdre du Fil de Fer»[12] значилось на этикетке, «home fragrance»[13].

Вряд ли жилец этого дома был мертв продолжительное время.