Питбуль

— Уилкинс жил один? — спросила Микала у него за спиной. — Не так ли? У него не было ни жены, ни детей.

Она открыла дверь и вошла в спальню Лестера Уилкинса. Большая двуспальная кровать стояла застеленная, постельное белье было белоснежным и несмятым.

Она поразглядывала немного комнату и села в ногах кровати.

— Да, он жил один. — Шефер просунул голову в дверной проем. — И в прежние времена был довольно жалок. Насколько мне известно, он много выпивал и был очень подавлен, так что бог знает во что еще он ввязался. Наркотики? Шлюхи?

Микала Фриис откинулась назад, отчего заскрипела рама кровати, и, опираясь на локти, рассматривала спальню.

— Если бы эти стены могли говорить, — сказала она. — Уилкинс якобы трахался со всеми фотомоделями в 70-х и 80-х, но не знаю, так ли уж много событий происходило здесь в последние годы. Наверное, не много, — сказала она, кивнув в сторону костылей, которые стояли в углу комнаты рядом с белым комодом, уставленным лекарствами от подагры, бета-блокаторами, анксиолитиками и прочими вещами, которые не особенно говорили в пользу безудержной и вызывающей сексуальной жизни.

Шефер рассматривал Микалу Фриис, которая полусидела, полулежала на кровати, и думал: может быть, в другой жизни.

Она встретила его взгляд и улыбнулась.

— В чем дело?

Шефер откашлялся.

— Бертельсен сказал мне кое-что сегодня днем… кое-что такое, о чем я не могу перестать думать. — Он потер пальцем лоб.

Микала смотрела на него, не мигая:

— Да?

— Да, я сказал ему, что мы с тобой собираемся встретиться, чтобы поговорить об отравлении на улице Хольбергсгаде, а потом он намекнул, что, хм… что я перестал улавливать сигналы так ясно, как раньше. Он сказал, что я сдал.

Она опустила глаза и провела языком по губам.

— Что ты думаешь об этом? — спросил Шефер. — Он прав?

Она подняла плечи до самых ушей и чуть улыбнулась.

— А что ты сам думаешь?

— Я думаю, что будет становиться еще хуже, — тон Шефера был теплым, но не пригласительным, — и я не смогу выполнять свою работу должным образом, если будет слишком много расхождений между тем, как я вижу вещи, и тем, каковы они на самом деле. Я должен доверять вот этому, — он похлопал себя по животу.

Микала встала с кровати и оправила одежду. Она подошла к Шеферу, стоявшему в дверях, и они оказались лицом к лицу.