Полнолуние

— Григорич, — Зубарев возмущенно потряс кулаком перед носом участкового, — о таких вещах заранее предупреждать надо. Хорошо хоть, сейчас вспомнил. Ладно, задача ясна. Лампочку будем гасить на счет раз.

— Это ты сейчас про какую лампочку говоришь? Вот про эту? — Илья ткнул пальцем в одинокий фонарь, освещающий проход в гаражные боксы. — Или…

— Про все, — решительно отозвался оперативник. — Так, хватит болтать. Григорич, бери агента, вали к рубильнику. Вы двое, — взглянул он на стоящих поблизости Макарова и Кольта, — сбоку встаньте, на подхвате будете. Только так, чтоб вас слышно не было.

— А я? — нерешительно спросил Лунин, в очередной раз жалея, что так и не получил вновь табельное оружие по окончании завершившегося еще месяц назад служебного расследования.

— А ты Рокси прикрываешь, — ухмыльнулся Вадим. — Будь поблизости, только к двери не суйся. Это оперов как грязи, а следователь ты у нас один. Тебя беречь надо.

Только когда фонарь погас, Лунин понял, насколько уже успело стемнеть. Луна, затерявшаяся где-то за опутавшей небо паутиной белесых облаков, была совершенно невидима. Из-за отсутствия хотя бы какого-то, пусть и отраженного света, все предметы вокруг превратились в темно-серые расплывчатые силуэты. Массивные, молчаливые прямоугольники гаражных боксов, несколько застывших, словно в растерянности, человеческих фигур, две из которых почти слились с чернотой стены. Рокси, не понимая, что происходит, недовольно заворчала.

— Тсс! — прошептал Лунин, одной рукой крепче прижимая к себе болонку, а другой поглаживая ее по шелковистой спине.

Лязгнул, открываясь, дверной засов. Отчего в темноте все звуки особенно хорошо слышны, Илья не знал. Пару раз он собирался набрать соответствующий вопрос в поисковой строке «Яндекса», но несвоевременное появление в его служебном кабинете генерала Хованского сводило на нет все усилия Лунина по расширению кругозора. Вот и сейчас не успел он удивиться, до чего громкий скрежет способен издавать совсем небольшой кусок металла, перемещаясь в сторону буквально на несколько сантиметров, как целый поток звуков, прорвав невидимую плотину, обрушился на него, оттолкнул в сторону с такой силой, что Илья качнулся из стороны в сторону, пытаясь сохранить равновесие и удержаться на ногах.

— Хах! — мощно выдохнул Зубарев.

Должно быть, выдох сопровождался движением сжатых в кулак пальцев по направлению к солнечному сплетению, а то и лицу ничего не подозревающего Беляева. А быть может, наоборот, сперва совершили свой стремительный марш-бросок костяшки пальцев, и только затем им вслед вырвалось это самое воинственное «Хах!».

Хах, хах! — тут же донеслось до Ильи не то эхо, не то звук добивающих, «контрольных» ударов, вслед за которым послышались громкие, возбужденные, силящиеся перекричать друг друга голоса:

— Лежать! Лежать, сука! Замри!

— Наручники! Наручники у кого, мать вашу?

— Не двигайся, тварь, стрелять буду!

— Он и так не двигается, наручники мне дайте! Да не тыкай мне ими в затылок!

Распахнувшаяся дверь с силой ударилась о железную стену гаража. Металл гулко, как-то обиженно завибрировал, но тут же новые крики заглушили его обиду.

— Заходим! Подсвети мне! Свет дайте, свет!

— Не двигаться, полиция!

— Есть тут кто? Кто здесь?

В темноте дверного проема мелькнул луч встроенного в телефон фонарика, Илья замер, пытаясь предугадать развязку происходящего, и тут же вздрогнул от неожиданности, хотя ничего неожиданного в донесшемся до него отчаянном женском крике на самом деле не было.