Полнолуние

На окровавленном лице Беляева не отразилось никаких эмоций. Несколько мгновений он разглядывал стоящего перед ним оперативника, затем задал еще один вопрос:

— А сознание я отчего терял?

— А вы теряли? — изумился было Зубарев, но, взглянув еще раз на разбитый нос кинолога, задумчиво потер подбородок. — Так тут все совсем просто. Вы ж, когда на ноги вскочили, лицом об дверь и ударились. Вот, старший лейтенант Макаров подтвердить может.

— Так точно, — оглушительно рявкнул Макаров, — ударился. Сам. Дважды.

— Молодец, скоро капитаном станешь, — похвалил его Вадим и тут же подмигнул недоверчиво нахмурившемуся кинологу. — Вы, гражданин Беляев, не сомневайтесь, во-первых, тут вон сколько свидетелей, что все так и было, как я вам рассказываю, а во-вторых, — он кивнул на Лунина, — у нас тут следователь имеется, целый подполковник. Держит, так сказать, руку на вашем пульсе.

— Дайте мне наконец одеться! — возмущенно выкрикнула женщина. — Вы можете все выйти и там сколько угодно промеж собой разбираться. И дверь закройте, холодом тянет!

— А ты, Марьяна, мне не покрикивай, — огрызнулся на нее участковый, — знать будешь, как с женатыми мужиками шашни крутить. Сейчас вот возьму да доставлю тебя в опорный пункт, до полного установления твоей личности.

— Какой личности, Григорич? — Возмущение сидящей на диване женщины было столь сильным, что покрывало соскользнуло вниз, почти обнажив грудь, на удивление полную при столь заостренных чертах лица. — Ты же только что по имени меня назвал! Ведь все слышали!

— И что с того? — Колычев, усмехаясь, разгладил усы. — В протокол же еще фамилию заносить надо, место жительства. В общем, какие есть, все паспортные данные. А у тебя что, паспорт при себе имеется?

— Какой протокол? — еще больше возмутилась женщина. — Ты что думаешь, никто не знает, что ты с приезжими водку хлещешь. Сегодня, поди, с утра начали. Вчера пацаненка Борискина ни за что в клетку сунули. Сегодня уже по селу пошли, людей забавы ради молотите.

Непривычная к столь громкому изъявлению эмоций Рокси возмущенно гавкнула.

— Все на выход, — решительно скомандовал Лунин и кивнул в сторону сидящего на стуле Беляева, — этого тоже. И наручники с него снимите.

— Может, не будем спешить? — невинно захлопал ресницами Зубарев. — А то вдруг он опять об дверь шандарахнется.

— Сними, — коротко отозвался Илья и первым направился к выходу из гаража. Уже стоя в дверях, он обернулся и, стараясь не смотреть в сторону сползшего покрывала, попросил: — Вы только не уходите никуда. Мне еще с вами побеседовать надо будет.

— Я и не собиралась, — фыркнула женщина.

— Я так, предупредил на всякий случай, — миролюбиво отозвался Лунин, — а то мало ли, вдруг вы тем же путем решите…

Не закончив фразу, он обвел взглядом собравшихся и вышел в окончательно сгустившуюся за дверью темноту.

Из шести вышедших на воздух мужчин тут же закурили четверо, включая периодически потирающего разбухший нос Беляева. Илья вместе с Колычевым немного отошли в сторону, встав так, чтобы относимые едва заметным ветром клубы выдыхаемого курильщиками дыма не попадали в лицо.

— Это ж надо до такого додуматься, с наружной стороны вторую дверь прорубить, — громким шепотом высказал свое возмущение участковый, — а ведь с того края все сплошь кустарником заросшее, я ведь знаю. Там ни зимой, ни летом ничего не углядишь.

— Зимой должны быть следы, — возразил Лунин после некоторого размышления.