Полнолуние

— Вот и все, Рокси. Нашли мы ее, — пробормотал Лунин, чувствуя необходимость, но все еще не находя в себе сил бежать туда, откуда были слышны взволнованные голоса, туда, где происходило что-то необыкновенно важное, а быть может, просто необыкновенное.

Кто-то, должно быть, Колычев, запоздало включил рубильник. Черный, иссеченный полосками фонарных лучей дверной проем вдруг вспыхнул ярким белым светом, освещая большой прямоугольник истоптанного белого снега перед входом в гаражный бокс. Илья сделал несколько шагов к этому освещенному прямоугольнику и, когда от распахнутой двери его отделяло не более пары метров, вдруг заметил несколько красных пятен, отчетливо выделяющихся на белом фоне.

Глава 16

Вопрос

— Я думаю, мы должны узнать правду. Сами.

Было приятно. Нет, конечно, прежде всего, было страшно. Но все же, приятно тоже. Отец не просто разговаривал с ним, как с равным. Отец с ним советовался, более того, отец нуждался в его помощи. Стараясь казаться невозмутимым, он кивнул, тут же заметив, как в глазах отца на мгновение вспыхнули и тут же погасли две маленькие искорки удовлетворения.

— И что мы будем делать потом?

На самом деле ему хотелось сказать что-то наподобие «А может, не надо?» — но этого он сейчас сказать не мог. Произнести что-то подобное означало разрушить все то, что между ними сейчас возникло, хотя, как назвать то, что сейчас их объединяло, он не имел ни малейшего представления. Дружба? Мужское братство? Или они просто впервые встали рядом плечом к плечу, как подобает отцу и сыну? Да, должно быть, так и есть, и то, что сейчас они, окутанные полумраком гостиной, сидят в креслах друг против друга, ничего не меняет. На самом деле они — единое целое, монолит, крепость которого невозможно разрушить ничем, ни силой воли других людей, ни теми трудностями, которые им вдвоем придется преодолеть.

— Это будет зависеть от того, какую правду мы узнаем.

Отец прав, конечно же, прав. Вот только в правоте его так много недосказанности. Действительно, какую правду мы в итоге узнаем? И что потом с этой правдой будем делать? Ну почему он не хочет сказать так, чтобы все сразу стало понятно? Разве так говорят с тем, с кем стоят плечом к плечу. Хотя, быть может, именно так и говорят? А что он хотел, четкую и ясную команду? Приказ? Но приказы отдают подчиненным, младшим по званию. Равному говорят: «Идем!» — и ты идешь, не спрашивая, куда и зачем, потому что ты равный, а раз равный, значит, сам прекрасно все понимаешь, и у тебя нет ни глупых вопросов, ни глупых сомнений.

— Что я должен делать?

По вновь появившимся, но теперь уже не желавшим угасать искоркам в глазах отца, он понял, что вопрос задал совсем не глупый. Правильный вопрос, достойный. Во всяком случае, достойный ответа.

Глава 17

Вечер пятницы

— Я могу наконец одеться? — скорее потребовала, чем спросила сидящая на разложенном диване и укутанная по самое горло покрывалом темноволосая, с острым птичьим лицом женщина.

— Да, пожалуйста, — не нашел причины возразить Лунин и перевел взгляд на только что пришедшего в себя кинолога.

Беляев сидел на стуле, с трудом поводя головой из стороны в сторону и непонимающе глядя на окружающих его людей, двое из которых поддерживали его за плечи, не то опасаясь, как бы он не свалился со стула на бетонный пол, не то пытаясь исключить малейшую возможность побега. Поочередно оглядев каждого из присутствующих, Беляев что-то неразборчиво пробормотал себе под нос и перевел взгляд на собственные стянутые наручниками запястья.

— Это, вообще, что было? — спросил он хриплым голосом мучающегося от жажды человека.

Прежде чем Илья успел сформулировать хотя бы какое-то подобие подходящего ответа, на выручку ему пришел Зубарев.

— А то и было, гражданин Беляев. Вы же из гаража выскочили, как оглашенный. Вот за порог и зацепились, упали. Мы как раз мимо проходили, хотели вам помощь оказать, да только вы нас в темноте за каких-то других людей приняли, отбиваться начали. К сотрудникам полиции силу применили, — Вадим помахал удостоверением перед лицом кинолога, — а это, между прочим, статья. Года на три потянуть может. Вот, пришлось на вас накинуть браслетики, чтобы вы, так сказать, не усугубляли.