Этюд на холме

– В любом случае, кто этот человек? Мы его знаем?

– Его славят под именем Дава.

– Дава – как? – спросил Ник.

– О, он не опускается до такой банальщины, как фамилия. Просто Дава.

Ник презрительной фыркнул.

– Но это еще не самое худшее. – Кэт взглянула на свои записи. – В Старли начал практиковать хилер.

Джеральд Тейт обвел взглядом остальных.

– Это для меня что-то новенькое. Кто, ради всего святого, такой «хилер»?

– Могу я тут вмешаться? – Эйдан поднял руку и поправил узел своей бабочки, которая не сдвинулась ни на миллиметр. О, Кэт много знала о бабочках. Мало того, что они жутко претенциозные, при виде их сразу вспоминаются некоторые особо скользкие гинекологи.

– Так получилось, что я кое-что знаю о хилерах. Хотя, признаюсь, я и понятия не имел, что мы были осчастливлены появлением одного из них в наших краях, и сразу соглашусь, что это совершенно чудовищный факт. Это категорически чуждая нам практика, и, разумеется, это форма обмана, причем довольно ловкого, но любой, кто когда-либо разоблачал иллюзиониста или знает что-нибудь о фокусах, сможет объяснить вам, как это работает. Их добычей обычно становятся бедные и легковерные люди, и охотятся они в основном за теми, у кого не осталось другой надежды. Но, конечно, им необходимо демонстрировать какое-то количество успешных результатов, в противном случае у них быстро закончились бы клиенты, и поэтому у них есть сообщники.

– Как и у любого хорошего иллюзиониста, – сказал Крис. – Девушка, которая помогает с тем, чтобы ее разрезали надвое, или подсадной зритель, который вызывается добровольцем и выбирает карту с якобы завязанными глазами.

– Именно. Сообщники выступают в качестве пациентов с самыми разнообразными проблемами, от открытого перелома ноги до опухоли кишечника. Они приходят с историями болезни, с письмами от несуществующих врачей и так далее, и, конечно же, они излечиваются и громко кричат о том, что с ними случилось чудо, узрите! – так и формируется очередь…

– Боже мой, на что только люди готовы пойти, лишь бы вытрясти из других деньги, – сказал Джеральд. – Неужели мы ничему не научили почтенную английскую публику за несколько веков существования классической медицины?

– Вы поразитесь, – сказал Эйдан, – если узнаете, сколько людей приходят ко мне, вместо того чтобы направиться прямиком к своему лечащему врачу, куда, спешу заметить, я их сразу отправляю. Но если бы я не был так скрупулезен, я бы мог нанести огромный вред и сколотить целое состояние на обмане. Люди хотят верить. Они хотят верить, что иглотерапевт способен вылечить врожденную слепоту, и синдром Дауна, и косолапость, и даже обратить вспять процесс старения. Не стоит думать, что я излечиваю и половину из тех, кто ко мне приходит. Полагаю, то же можно сказать и о Нике.

– В меньшей степени, – ответил Ник Гайдн. – Остеопаты ассоциируются скорее с обычными врачами – нас воспринимают как кого-то типа физиотерапевтов. Но у меня было много клиентов, которые приходили со сломанными лодыжками и однажды даже со сломанной шеей, в надежде, что я смогу помочь им быстрее и эффективнее, чем скорая помощь.

– Мне бы все-таки хотелось узнать побольше про этих хилеров, – вмешался Джеральд Тейт.

Кэт внимательно прослушала лекцию, которую Эйдан Шарп прочел им про эту практику. «Хирург» – хоть он и прибегал только к ловкости рук – действительно прикасался к телам клиентов и манипулировал ими, ощупывал их большим пальцем или палкой с закругленным концом, которую держал в ладонях, оставляя следы и синяки, но не порезы, а потом делал вид, что извлекает какие-то ткани из тела.

– И ты хочешь сказать нам, Кэт, что это происходит в каких-то десяти милях отсюда? Нам надо что-то с этим делать.

– Именно поэтому я и хотела, чтобы мы встретились. Идея в том, Джеральд, чтобы продемонстрировать, что мы, представители классической медицины, одобряем некоторые эффективные альтернативные методики, как у Эйдана и Ника. Тогда, может, люди начнут отсеивать тех, кто не имеет такой санкции?

– А полиция не может ничего сделать? Ты не можешь попросить своего брата?