Партия, дай порулить

Повторный рассказ занял гораздо меньше времени и был более структурированным.

– Спасибо вам, милые дамы, за помощь. Но больше ничего выяснять не пытайтесь. Мы уж сами.

– Ладно, девчонки, лучше завтра с утра все разгребете, – Торопов похлопал в ладоши. – Я бы дал выходные, но Востриков ни в какую. Говорит, что приемная должна работать, невзирая ни на что.

Он так смешно спародировал Антона Семеновича, что все фыркнули, и обстановка немного разрядилась.

– Эй, Глашка, машина подана, – раздался в дверях голос Вениамина.

Увидев Торопова с Возницким, он смутился и стал оправдываться:

– Я у Марка Борисовича спрашивал, он разрешил к Кире скататься.

– Тебе никто ничего и не говорит, – пожал плечами Сергей. – Езжайте, только завтра приходите пораньше, а то после обеда люди на прием записаны.

– Будет сделано, не волнуйтесь, – Сологубова надела пиджак. – Давайте, девочки, поехали к Кире.

Глава 31

Кира то приходила в себя, то снова впадала в забытье от невыносимой боли. Ей чудилось, что вместо головы у нее грецкий орех, состоящий из двух неравных половинок. Правая большая и выпуклая, левая маленькая, скукоженная.

Время от времени ей виделся огромный орехокол. Он передвигал ноги-ходули, подходил к Кире и начинал сдавливать голову, отчего в правую сторону, ту, что больше, впивались тысячи жал. Иногда вместо орехокола возникали кле́щи, пощелкивая полукруглыми губами, и тогда голова разрывалась, разламывалась, разваливалась на части. Потом появлялся ангел в белом одеянии. В Кирину руку впивалась игла, и медленно, плавно, волнами боль начинала отступать, а освободившееся место заливал свет радости.

А однажды Кира увидела Эмила. Он смотрел с нежностью, еле касаясь ее лица рукой.

– Какая ты все-таки красивая, – прошептали его губы.

Он был окружен бледно-зеленым сиянием, его черные, как смоль, волосы тоже были укутаны зеленоватым маревом. И Кира его безумно любила.

«По-видимому, я умерла, – подумала она, – и Эмил умер. Как хорошо…»

Эмил снова зашевелил губами, его лицо стало терять очертания и превратилось в дым. Кира снова погрузилась в обморок.

* * *

Доктор подошел к капельнице, покрутил колесико, отрегулировав скорость поступления лекарства, внимательно посмотрел на монитор мерно гудящего прибора, склонился над Кирой и слегка дотронулся до ее лица тыльной стороной ладони.

– Эмил Михайлович, там к Кораблевой родители пришли. Поговорить с вами хотят, – приоткрыла дверь пожилая медсестра.

– Ну хотят, значит, поговорим, – и врач вышел из палаты.