Стеклянные тела

22
18
20
22
24
26
28
30

– Да, именно. Потребность. Вот так просто.

Эдит и Исаак? Эта мысль вызывала некоторое отвращение, и Айман вспомнила вечер после похорон, когда Эдит танцевала с Исааком.

Тайны.

Потом она подумала о том, каким образом забеременела. О своей собственной тайне.

Ей стало интересно: а как это – переспать с кем-то? Трахать кого-то и когда тебя трахают?

– Я жду ребенка, – поделилась она и рассказала Исааку, как вышло, что она не носила оранжевое покрывало с того самого весеннего вечера, когда зачала своего мальчика. Рассказала, что носит мешковатую одежду, чтобы скрыть лишние килограммы на бедрах.

Прорвало все запруды. Из нее излился водопад стыда. Айман плакала, словно в первый раз.

Она не знала, что значит любить кого-нибудь.

Но она знала, что значит быть изнасилованной.

Она рассказала все.

И вот все, что она слышала, знала и видела, словно оказалось вне ее.

Единственным настоящим, реально существующим был ребенок у нее в животе.

– Я делала УЗИ. Это мальчик, и он хорошо развивается.

– Ты написала заявление в полицию?

– Нет, – решительно сказала Айман. – Какой в этом смысл? – Она потерла глаза. Ей мерещились черные точки и волнистые полоски, словно мушки и червячки. Они плясали у нее перед глазами на фоне красного интерьера «Рокси».

Голове стало жарко, и Айман сняла покрывало.

Исаак вздохнул.

– Как же я ненавижу этот ответ. Ты обязана подать заявление, понимаешь ты? Если ты пойдешь в полицию, то поможешь поймать его. А ты уверена, что ребенок – от него?

Она кивнула, держа утешающую руку Исаака в своей и глядя в окно.

– Увереннее и быть невозможно. – Ей вспомнились руки насильника.