– Эйстейна на какое-то время отправили в Норвегию после того, что случилось с его сестрой. Подростком он попал в дурную компанию. Ходили слухи, что они с приятелями спалили школу. Что он и был тем, кого газеты называли Пироманом из Бруммы.
Рассказ о том, что Эйстейн сбежал от авторитарного, требовательного отца, и о сыне, который делал все, чтобы угодить отцу. Однако Эйстейн в этом не преуспел, в конце концов оставил надежду быть примерным сыном и решил вместо этого стать сыном-бунтарем.
– И этот проект ему удался, – заметил сосед.
– Что вы имеете в виду?
Старик вздохнул. Оперся на грабли и покачал головой.
– Эйстейн сделал то, что Марит хотела сделать все то время, что была замужем за Хольгером. Распрощался с отцом. Хотя и сделал это таким способом, который сама Марит, вероятно, не выбрала бы.
– Что он сделал?
– Как мне рассказывали, кульминация наступила, когда Эйстейн во время службы вышел к алтарю и помочился на него в присутствии всего прихода, цитируя при этом Пера Лагерквиста.
Хуртиг понял, о каком стихотворении идет речь. Он слышал его на одной из кассет Голода.
Сосед рассказал и о том, что Эйстейн пару лет прожил в Нарвике и там произошла трагедия. Событие, заставившее его перебраться назад, в Швецию.
– Невеста Эйстейна погибла в автомобильной катастрофе, и по какой-то причине он взял вину на себя.
Хуртиг сказал старику «спасибо», а потом задал последний вопрос:
– Вы сказали, что Хольгер много времени проводил в городе. Вы не знаете, где конкретно?
Старик кивнул.
– Знаю. Он часто ночевал в квартире на Грев-Турегатан.
По дороге в Эстермальм Хуртиг сделал пару телефонных звонков и узнал, что квартира записана на предприятие Хольгера Сандстрёма.
Он припарковал машину напротив нужного дома.
У подъезда какая-то женщина говорила по мобильному телефону; вылезая из машины, Хуртиг увидел, что она плачет.
Он направился к двери; женщина увидела его, сложила телефон и замахала руками:
– Нет, нет… Сюда нельзя. Тут произошло ужасное, и я не могу никого впустить, пока не приедет полиция.