Стеклянные тела

– Выкидыш?

– Думаю, да… Пульса так и нет. Адреналин. Приготовь шприц.

Ее подняли на каталку.

Последняя энергия покидала тело, свеча догорела, от дров скоро останутся угли, и когда шприц вошел ей в грудь, она словно улетела, плоть растаяла, образовав лужу под нею.

Айман медленно падала в кроличью нору.

Сначала пришли воспоминания из детства.

Кухня в тегеранском доме; она сидит на полу под столом и плачет.

Айман падала дальше.

Минск, восемьдесят второй год. Ей двенадцать; они с дядей Мишей смотрят видеозапись с гимнасткой Ольгой Корбут. Дядю Мишу ранили на службе. Одна рука у него на перевязи, но он все равно хлопает, когда Айман пытается подражать своему кумиру. Пируэты и волнообразные движения. На полу у дяди у Миши – гимнастический мат из Монреаль-Форума.

Глубже, еще глубже.

Ей пятнадцать. Соревнования в Мальмё; она выходит из раздевалки, улучив момент, когда за ней не наблюдают, и садится в междугородный автобус. На север, в Стокгольм, потом на поезд еще дальше на север. Она сходит с поезда в городе, название которого не может выговорить.

Теперь ей шестнадцать. Социальные власти Евле дают ей опекуна, но Айман с ним почти не встречается. Она живет одна в квартире к югу от реки, но на двери – табличка с его именем.

Она всегда со всем справлялась сама.

Но Айман никогда не была одинока – рядом с ней стоял Бог.

И теперь она надеялась, что Он не оставит ее.

Прежде чем дыра превратилась в плотную тьму, Айман перенеслась в сухие степи южного Казахстана.

Она одна; стоит ночь.

Разгорается огонь; перед очагом сидит, скрестив ноги по-турецки, голый мальчик. Языки пламени бросают на его лицо красные отсветы.

Это шайтан, злой джин.

Это Дима.