Стеклянные тела

Он попытался открыть рот, но челюсти словно привинтили одну к другой огромным болтом бессловесности, отчего зубы не могли разжаться.

Снова голос Исаака; по какой-то причине он действовал даже успокоительно:

– Римский философ Сенека говорил, что мудрый живет столько, сколько должен, а не столько, сколько может. Вопрос не в том, умереть раньше или позже. Вопрос в том, умереть достойно или скверно.

Не имея сил сделать хоть что-нибудь, Хуртиг смотрел, как Исаак кладет на стол револьвер.

Иво

Промышленный район Вестерберга

Когда они выезжали с Бергсгатан, была плохая видимость из-за сильного снегопада.

Жанетт Чильберг просила по телефону подкрепления.

От быстрой езды Андрича слегка мутило, и он стал смотреть в боковое окно. Весь свет Стокгольма в виде желтых и красных точек за завесой свежего белого снега. Патологоанатом сидел сзади, а Жанетт – рядом с Олундом, который вел машину. Тревога за Хуртига читалась в глазах Жанетт и ее резких движениях.

Черная меланхолия

Промышленный район Вестерберга

Время, проведенное в больнице, не принесло маме пользы, и она страдала от депрессии. А так как их с отцом жизнь крутилась вокруг Христа, они решили, что она одержима бесами. Отец Симона, Вильгельм, заказал аолепт и хибернал, и я прочитал, что эти лекарства оказывают воздействие на нервную систему, но от них у мамы только мутилось в голове.

Старейшины уверились, что традиционное лечение медикаментами не может помочь ей, и под конец сочли, что ее заболевание – духовного происхождения, аминь. И она попросила их изгнать демонов, живших внутри нее.

Развитие мысли от первой вспышки озарения до оформленной идеи идет по тому же пути, что и развитие религии.

Сначала – откровение. Видение, которое поначалу представляется безумным. Побыв некоторое время в покое, мысль созревает и время от времени представляется утопической. Может быть, даже революционной. И тогда приходит время убедить мир в том, что ты увидел истину.

Не каждому это под силу.

Но я должен обязательно попытаться объяснить ему.

– В семидесятые годы художник Крис Бурден прострелил себе руку, велел прибить себя к крыше машины и отправил модель самолета, груженную несколькими сигаретами с марихуаной, через мексиканскую границу. Я делал то же самое. Искусство по-настоящему. Я использовал настоящих людей.

Я показываю Йенсу коробку с тем, что я брал у убитых, но не знаю, понимает ли он мои слова.

Рассказываю ему о своей первой поездке в Берлин. О встрече со Старейшинами четыре года назад. О том, как я уговорил Хольгера, Фабиана, Ингу и Х.-А. Юнга финансировать масштабный культурный проект.