– Есть еще одно слово, помимо «если», – сказал Исаак. – Это слово «почему», и хорошо бы понимать его по-настоящему. Иметь возможность проникнуть в сознание Марии.
Припомнив, что Мария проглотила страницы своего дневника, Хуртиг понял: она не хотела именно этого – чтобы кто-нибудь проник в ее сознание.
Взял часть ее души.
Айман
Квартал Вэгарен
Монокуляр Айман был сконструирован в Белоруссии на основе орудийного прицела, фокусное расстояние линз – восемьдесят девять миллиметров. То же расстояние рекомендовано как безопасное, чтобы прицел не ударил стрелка в глаз при отдаче во время стрельбы.
Один журналист назвал Белоруссию страной, которая расположена в восьмидесяти девяти миллиметрах от Европы и нацелена на разницу ширины колеи между рельсами на восток и на запад.
Из-за такой мелочи путешественникам приходится часами ждать в приграничных городах, пока меняют колеса. Едва заметная разница, ведущая к непостижимо, непропорционально большим последствиям.
Забавно. Разница в ширине межрельсовой колеи между Западной Европой и Белоруссией встроена в подзорную трубу, которую сконструировал ее дядя Миша, майор КГБ на пенсии. Айман казалось, что это очень точная метафора. Так близко, но все же так далеко.
За окном стемнело; Айман перенесла монокуляр на кухню и установила его за шторой – так, чтобы с улицы не было заметно. Сама она, напротив, отлично видела участки внутреннего двора.
Сквозь ограду виднелись игровая площадка и освещенные граффити на фасаде дома. Пейзаж с вечнозелеными холмами и синим небом.
Почти сразу же Айман увидела его. На скамейке в свете уличного фонаря сидел ее сосед и, несмотря на холод, читал книгу. В ушах у него были маленькие наушники, проводки тянулись по груди в карман куртки.
Она покрутила зум, отрегулировала деталь, ответственную за встроенный оптический прицел. Резкость улучшилась, и Айман увидела соседа совершенно отчетливо.
Его взгляд был оживленным, иногда беспокойным; она сосчитала раны на его лице. Девять порезов, из которых два еще кровоточили. Он почесал щеку и перевернул страницу.
Айман изменила угол, на пару сантиметров опустив трубу, и между размытых веток увидела, что книга – в старом переплете голубой кожи. Название – перфорированное, оранжевое. Тонкие израненные пальцы наполовину скрывали его, но Айман все же рассмотрела надпись на обложке.
Айман не читала эту книгу, но знала, что там речь о героине и что писатель – каббалист.
Она ближе рассмотрела левую руку соседа – ту, что держала голубую обложку. Раны на пальцах напоминали отслоившуюся краску, а пространства между пальцами светились голубым, словно ясное небо. Было похоже на белый забор, и воспоминания перенесли Айман за садовый столик, стоявший перед домом в Тегеране. Перед ней высокий белый забор, а за ним – небо.
Ей было семь лет, она только что прочла свою первую английскую книгу,
–